Читаем Танцующая танец цветущей черешни полностью

Трепетному мозгу нужна страница, на которой он сможет написать мыслям: не бегайте, не заваливайте меня своей мысленной массой. Дайте мне отдохнуть в тишине и собрать те из вас, которые сегодня действительно будут нужны моему телу.

Вас слишком много. Вы приходите, как прибой. Не успеет отхлынуть одна мысль, как на ее место приходят следующие.

Вы как дети, мчащиеся с урока на переменку, перебиваете одна другую, толкаетесь и кричите, стараясь завладеть большим количеством моего внимания, моего времени.

Вам не важно, о чем вы. Нужны ли вы сейчас?

Вам главное быть и двигаться, приходить, разрастаться как туча в размерах, вызывать ветер чувств и эмоций, а иногда проливаться дождем слез.

Какие же вы дерзкие, мысли! Вы приходите, когда вас не ждут и даже не просят, не зовут. Вы вваливаетесь в пространство головы откуда-то извне, как незваные гости, и начинаете в ней кружиться, вести себя так, как вам вздумается. Уводите в сторону, поднимаете настроение, или опускаете его. Что-то усиливаете, что-то забираете, играете со всем, что попадается вам под руку — надеждами, уверенностью, радостью, стремлением, мечтой.

Вы ведете себя словно хозяева, зашедшие в мой дом по дороге из ниоткуда в никуда.

Мысли, неутомимые странники дорог вечной Вселенной. Куда и откуда вы идете, зачем?

Что вы забыли во мне?

Мысли-тучи закрывают мое небо, и я не вижу ничего вокруг из-за их плотной пелены.

Мысли — пушистые облака приходят ко мне и дают мне свою легкость и радость, свое настроение.

Как же я хочу стать повелителем облаков. Разгонять мысли-тучи, сдувать мысли — облака. Очищать свое внутреннее небо. Делать его чистым, ясным, глубоким. Сиять на нем Солнцем — Солнцем Любви.

Я возьму чистый лист и начну писать вас. Я буду записывать каждую из вас, что пришла ко мне, пока вы не иссякнете. Я знаю, как любите вы кружиться, летать, дергать меня за ниточки памяти. Но так же я знаю, что вы не выносите пристального внимания и неподвижности. Своим карандашом я зафиксирую вас на бумаге, словно кнопкой на школьной доске. Вы начнете возмущаться, дергаться, пытаться освободиться от того, что держит вас и улизнуть туда, где ничто не будет ограничивать вашу свободу, ваш полет. А тех из вас, которые останутся, я стану наполнять, как мыльные пузыри, своим вниманием до тех пор, пока вы не лопнете, не рассыплетесь на тысячи не связанных между собой слов, не растаете в пространстве моей головы.

Так я очищу от вас свой ум, смогу помолчать, побыть в тишине своего внутреннего безмолвия.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза