Она заправила свои тонкие каштановые волосы за ухо и сделала глубокий вдох. Вот, что она хотела сказать:
— Сочинение вашего сына не соответствует заданной теме. Мы ставим двойку за сочинение, если оно меньше указанной длины или не соответствует заданию. Таковы правила. Мы считаем, что к пятому классу дети должны понимать важность выполнения поставленных требований.
После этого Эмили подтолкнула сочинение обратно к миссис Морген. Она отпрянула от бумажки, как от ядовитой змеи, и ее безэмоциональное лицо окаменело.
— Но что-то соответствовало. Он заслуживает поблажки.
Эмили посмотрела на свои часы. Эта женщина её не слушала, и у Эмили не было времени повторять одно и то же, пока не затошнит.
— Простите. Если я исправлю оценку, ваш сын так ничему и не научится. Также это будет несправедливо по отношению к другим ученикам, которые верно выполнили задание.
Миссис Морген наклонилась к Эмили, теперь её лицо было всего в нескольких сантиметрах.
— Слушай сюда, наглая сучка. Мой сын сдал задание. Он заслуживает поблажки, и ты это обеспечишь. А если нет, я сделаю так, что ты очень сильно об этом пожалеешь. Я знаю, где вы живёте, миссис Карсон.
Волосы Эмили выпали из-за уха, когда она встала и пересекла комнату, встав у телефона на стене.
— Думаю, лучше нам обсудить этот вопрос, как и вашу угрозу, в кабинете директора.
Миссис Морген тоже встала.
— Вы почти правы. Если не исправите оценку, я клянусь, что выдумаю какую-нибудь историю о том, как вы унижали моего сына, ей будет интересно послушать. Как вам такое? Вы на него накричали и сказали, что он «отсталый дебил, который никогда ничего не добьётся», и из-за этого он не может выйти из депрессии? А, и ещё! Теперь, когда он пытается делать домашнее задание, его тошнит, а потом он плачет.
Вся кровь отлила от лица Эмили. Она уж думала, что всякое повидала, но это что-то новенькое.
Эмили открыла дверь. Родительница указала на выход.
— После вас.
Миссис Морген превратилась в текущую реку крокодильих слёз, как только кабинет директора замаячил в конце коридора. Эмили запоздало осознала свою ошибку. Надо было оставить эту особу в классе, самой прийти и сообщить об угрозе и послать Джойс обратно в класс разбираться с этой гадюкой.
Ложь миссис Морген была очевидна, и она противоречила самой себе по мере того, как шла история. Но все-таки ее слов хватило. Джойс подождала, пока она выговорится, и спросила, хочет ли миссис Морген подать официальную жалобу. Затем Джойс заверила миссис Морген, что на следующий день её сына переведут в другой класс, и отвела её в кабинет заместителя директора, чтобы оформить бумаги.
Когда директор вернулась в кабинет, на ее лице застыло невозмутимое выражение.
— А теперь выслушаем твою версию.
Она же не могла поверить в эти бредни? Эмили объяснила, почему к ней пришла миссис Морген.
— Она уже четвёртый раз просит изменить оценку сына, а ведь сейчас начало декабря. Также она присылала мне отвратительные записки о том, что я задаю слишком много и тем самым напрягаю родителей, — рассказала Карсон и передала Джойс сочинение. — Когда я объяснила, почему не могу поменять оценку, она стала мне угрожать. Сказала, что придумает историю, как я унижала её сына, а ещё что знает, где я живу.
— Так ты говоришь, что она выдумала жалобу, потому что ты отказалась менять оценку Эрика?
Эмили моргнула. Какое безумие.
— Да, именно так.
Лицо Джойс не выдавало ни эмоции.
— Ты же знаешь, что мы обязаны очень серьёзно относиться к таким заявлениям.
Эмили почувствовала, как краснеет лицо.
— Да ладно тебе, Джойс! Это же не серьёзно? Ты прекрасно меня знаешь.
— Я бы так не сказала. Иногда ты бываешь импульсивной и не всегда думаешь перед тем, как что-то сказать.
Эмили просто уставилась на Джойс, пока до неё доходил смысл слов. Она была идиоткой — надо было понимать, что к этому всё и шло. Миссис Морген только что на блюдечке с голубой каёмочкой преподнесла Джойс возможность отплатить.
Эмили была талантливым педагогом, восходящей звездой. Её наняли на работу ещё до того, как она закончила последний год обучения. Она умела преподносить материал весело и интересно, а также могла быстро менять формат преподавания, когда понимала, что дети не справляются. Но она ничего не знала ни про политику, ни про дипломатию, и не раз «утирала нос» другим педагогам. Включая Джойс.