Танцующие медведи: Опыт обретения свободы

Меня чуть удар не хватил. Я хотел вызвать полицию и силой отнять у него медведей. Но коллеги сказали, что тогда цыгане вообще перестанут с нами общаться. Кроме того, не было уверенности, что полицейские захотят помочь, ведь они годами брали от медведчиков взятки. Мы плюнули. Тот цыган еще пять лет ходил со своими медведями, пока его наконец не уговорили их отдать. А мы кое-чему научились. С тех пор каждый цыган подписывал заявление, что больше никогда не станет дрессировать медведей. Если нарушит договор – мы конфискуем медведя, а он возвращает нам деньги.

Был еще такой случай. В условленный день приезжаем мы к дому с полицией, ветеринаром и журналистами, а цыгана и его медведя нет. Вместо него нас там поджидают человек сорок: женщины, дети, родственники, какие-то старики. Спрашиваю жену – она ничего не знает; начинает плакать и кричать. Спрашиваем родственников – тоже не знают. Звоним мужику на мобильный – недоступен.

Я ужасно рассердился, потому что переговоры были очень трудные, к тому же вся команда ехала за медведем практически до Русе, а это от Белицы шесть часов пути.

Оставаться всем не было смысла. Мы отправили людей назад и принялись с другом искать цыгана по окрестным селам.

Первые два дня – без толку.

На третий день кто-то сказал мне, что он спрятался у родственников за два села от того места.

Еду туда – не открывают.

Говорю: “Передайте Станко, что я один. Нам надо поговорить. Полиция его вот-вот найдет”.

Через пятнадцать минут он выходит. “Ты видел, что творилось у меня дома? – спрашивает. – Когда люди прознали, что я отдаю медведя, то приехали даже те родственники, кого я в жизни не видел. Захватили палатки и разбили лагерь прямо под моим домом. Я не могу заявиться туда с деньгами, потому что они у меня все отнимут!”

Я начинаю лихорадочно соображать. Скорая уже вернулась в Белицу. Пока она приедет, пока мы все организуем, пройдет день. За это время он четыре раза передумает, спрячется еще дальше, да все что угодно.

Никогда не знаешь, что у такого цыгана в голове. Они и правда не представляли себе жизни без медведей. На всех тренингах, на которых я был, наши коллеги из Австрии не уставали повторять: если не знаешь, что делать, помни, самое важное – медведь.

Цель – медведь. Миссия – освободить медведя. Медведь, медведя, медведю, с медведем, о медведе.

Спрашиваю: “Как ты его сюда привез?”

Он показывает старенькие “жигули” с прицепом – мол, в этом.

Я перекрестился, велел коллеге ехать на нашей машине впереди и говорю: “Едем”.

А цыган вдруг заявляет, что у него нет водительских прав, и если нас остановят, то будут проблемы. Я думаю: “Сукин ты сын. То есть ты двадцать лет возишь медведя на своей развалюхе по всему побережью без прав?!”

Да только что мне оставалось? Мы прицепили прицеп к жигуленку, я сел за руль, и мы поехали. Поначалу медведь вел себя спокойно, но потом нам пришлось выехать на автомагистраль Бургас – София. И вот там каждый раз, как нас обгоняла фура, медведя охватывал страх. Он вставал на задние лапы и в панике начинал раскачивать прицеп.

Можешь себе представить, как ведут себя “жигули” на дороге, когда двухсоткилограммовое животное раскачивает прицеп. Нас болтало во все стороны. Я ехал по обочине, но иногда нас бросало в левый ряд.

Кричу цыгану: “Так не пойдет! Придумай что-нибудь!”

Он велит остановиться на заправке. Я остановился, он купил бутылку ракии, налил медведю на лапу, а тот засовывал лапу себе в рот и пил. Выхлебал всю бутылку, и после этого мы без проблем доехали до Белицы, где медведя сразу отправили на обследование и карантин. А цыган? Пришлось ему на этих “жигулях” возвращаться в Русе.

Как он вернулся? Не знаю. Не спрашивал. Честно говоря, меня никогда не интересовала их дальнейшая судьба.

IV. История

1

– Сейчас я вам кое-что расскажу, только это тайна. – И Марийка, жена Димитра Станева, заглядывает мне в глаза, словно хочет в них прочитать, умею ли я хранить секреты или выболтаю все первому же встречному. Несколько минут она раздумывает, мерит меня взглядом, пытаясь понять, враг я или друг. И наконец говорит: – После войны коммунисты хотели запретить дрессировать медведей. И запретили бы, как в других странах. Но они не могли этого сделать по одной-единственной причине. Мой тесть знал такой телефонный номер, что мог менять решения Центрального комитета Коммунистической партии в Софии.

Я не верю. Марийка наверняка это замечает, потому что спрашивает:

– Хочешь узнать, откуда у него тот номер?

И рассказывает мне историю своего тестя.

История начинается в годы Второй мировой войны. Товарищу Пенчо Кубадинскому, красивому брюнету двадцати с небольшим лет, резко возмужавшему за год, проведенный в партизанском отряде, приходится скрываться.