Танцующий бог

Обреченно вздохнув, Кейсара направилась к мяснику, потягивающему эль. Он с интересом смотрел на нее крохотными глазками неопределенного цвета и противно ухмылялся, демонстрируя щербатый рот с почерневшими, никогда не чищеными зубами. Дождавшись, пока юная подавальщица подойдет, Родах больно ухватил ее за мягкое место и хрипло расхохотался. Девочка отчаянно завизжала, пытаясь вырваться.

— Надо ж, визжит! — громогласно сообщил Родах всему трактиру. — Уже почти баба, а дура дурой. Надо бы показать ей, чего делать придется совсем скоро. Эй, Нобрах, плачу двадцать медяков за девку и комнату наверху!

— Это ты чего-то не то баишь, — отрицательно покачал головой трактирщик. — Дите ж еще, рано ей, порвешь. Пару лет погодь, тогда уж можно буит.

— Это туда нельзя! — показал пальцем на ноги девочки мясник. — Но у ней еще и рот есть. Вот им пускай и поработает! Гляди, двадцать медяков за ее тебе никто боле не даст...

Родах думал недолго, затем расплылся в гнусной ухмылке, кивнул Родаху и сгреб монеты с его ладони, после чего выдал мяснику ключ от комнаты наверху. Тот довольно хохотнул, встал и ухватил Кейсару за плечо, да так, что она заплакала от боли и снова попыталась вырваться. Девочка пребывала в диком ужасе, понимая, что ей предстоит, доводилось видеть такое. А ведь на то, что собирался сделать с ней проклятый мясник, не всякая шлюха пойдет! Он же заставит, зубы выбьет и заставит... Мамочки, что же делать?..

— А ну пошли! — гаркнул Родах и потащил Кейсару к лестнице.

— Не-е-е-ет!!! — отчаянно завизжала она, упираясь изо всех сил.

Никто не посочувствовал ребенку, которого собирались изнасиловать. Пьяный народ в трактире наоборот поддерживал мясника скабрезными шуточками и советами, он весело огрызался, не прекращая тащить девочку за собой. Ее ужас нарастал с каждым мгновением, а затем вдруг лопнул, как лопается мыльный пузырь, залив все в ее душе какой-то белесой мутью. Невидимая сила оторвала Родаха от Кейсары и отшвырнула к камину, насадив спиной на железное ограждение. Мясник заорал дурным голосом, немного подергался и затих, откинув голову назад. По его лицу потекла струйка крови.

Некоторое время в трактире царило потрясенное молчание, а затем кто-то из посетителей истерично взвизгнул:

— Ведьма!!!

— Убила! Убила бедного мужика! — вторила ему какая-то толстая, неопрятная баба. — Бейте проклятую, бейте!

— Бейте тварь поганую! — испуганно заорал Нобрах. — Ах ты ж, паскуда! Притворялася хорошею, а сама вона как?! Давите ее! Сжечь ведьму!

— Сжечь! — поддержали его посетители.

Кейсара чуть не описалась от ужаса, глядя, как нормальные еще мгновение назад люди превратились в каких-то чудовищ, похватали кто стул, кто пустую бутылку, кто пустое блюдо и направились к ней с вполне определенными целями. Морды перекошенные, злобные, потрясают кулаками, плюются, орут что-то нецензурное, угрожают. Да что же это такое, а?! Значит, ему можно было насиловать, а ей защищаться — нельзя? Как же так?..

— А ну оставили девчуху в покое! — заставил горожан умолкнуть чей-то хриплый голос.

Перед Кейсарой встал до того тихо пивший дорогое вино в углу наемник в черненой кольчуге, что говорило о его немалом богатстве, такие кольчуги стоили целое состояние. Высокий мужчина с шрамом на левой щеке прикрыл девочку собой и поигрывал незнамо когда извлеченными из ножен двумя слегка изогнутыми мечами.

— Я вас всех легко могу на фарш посечь, — продолжил он. — Глядите мне. Полезете — пожалеете.

— Зачем она тебе? — набрался мужества Нобрах. — Она ж мужика ни за что порешила!

— Ни за что? — изумился наемник. — Да ты совсем охренел! Он ее снасильничать хотел, да еще и так мерзко, — он брезгливо скривился, — так что причина у девчухи была, еще какая. Так что заткнись!

— Он заплатил! — возопил трактирщик. — Значит, не насильничал!

— Кому заплатил? Тебе, сволочь? А она на это соглашалась? Ни хрена! Видал я, как плакала и дрожала.

— Да все они, дуры, поначалу дрожат и плачут, а потом только давай. Ничо б с ею не сталося, коли б отсосала! Она мне денег должна, я кредиторам ее батьки долг уплатил, чтоб в бордель не продали!

— Сколько? — столь же брезгливо поинтересовался наемник.

— Тридцать серебряных еще осталось, — трактирщик, решив нажиться на добреньком простофиле, втрое увеличил сумму долга девочки.

— Вот тебе золотой, и отстань от нее, — высокий швырнул ему прямо в лицо монету.

— Но она ж ведьма! — возопил Нобрах, однако брошенную монету поймал и попробовал на зуб.

— И что? — неприятно осклабился наемник. — Мой наниматель таких ищет и хорошо за них платит. Пойдешь в ученики к чародею, девчуха? Кормить будут сытно и гадостей заставлять делать не станут.

— Пойду! — решительно заявила Кейсара, когда до нее дошло, что предлагает этот человек.