Танцующий горностай

На этом запись оборвалась. Вряд ли Ева вот так нагло повесила трубку, все ее постановки были безупречны. Она наверняка долго извинялась и очень вежливо прощалась, но записывать такое и правда не стоило.

Яну хватило и того, что он услышал. Гениальный шаг со стороны Евы, что скрывать. Аркадий Павлов подготовился ко всему, обеспечил себе идеальное прикрытие, его документы были безупречны. Он подкорректировал все, даже социальные сети – это не так уж сложно, просто хлопотно.

Но он не мог изменить память людей, которые его знали. Он просто не думал, что кто-то начнет приставать к ним с расспросами… А зря. Из документов можно было узнать и номер школы, в которую якобы ходила Инна, и адрес дома, где жил во Владивостоке Павлов. Ян даже не сомневался: то, что учительница оказалась еще и соседкой семьи, не совпадение, Ева специально отыскала такого человека.

Получается, Инны Павловой не было… а девочка все равно была. Отец ее не скрывал, она ходила в школу, ее многие видели, она не просила о помощи. Но Ян слишком хорошо помнил, что сказала ему старшая сестра: при должных усилиях ребенка можно приучить к чему угодно. Даже к противоестественному.

Эта мысль резанула по живому, отозвалась в душе горячей волной гнева. Ян не удержался, вскочил на ноги, чуть не опрокинув стул. Он понимал, что это глупо, но жажда действия была слишком сильна, ему казалось, что, если он хотя бы не начнет двигаться, она сожжет его изнутри.

Ева осталась на месте, наблюдая за ним с привычным равнодушием.

– Думаю, тебе следует позавтракать, – сказала она. – Переизбыток сахара и кофеина в крови плохо на тебя влияет.

– Ты ведь понимаешь, зачем ему эта девочка? Если бы он хотел просто удочерить ее, не было бы нужды в такой постановке! Но ему требовалось нечто большее, ситуация, не вызывающая подозрений… К взрослому мужчине, который живет один с падчерицей, присматриваются с недоверием. А кто заподозрит, что родной отец способен на такое?

– Ты не знаешь, что «такое» там происходит. Хотя я предполагаю, что ты мыслишь в верном направлении. Он не зря так радикально сменил город. Ему нужно было место, где его совсем никто не знает. Вряд ли это гонка за жизнью в столице, ему и во Владивостоке было неплохо. Можно догадаться, что он скрывает. Просто доказательств нет.

– К черту доказательства, девчонку нужно вытаскивать оттуда!

– Поспешностью ты сделаешь хуже, – осадила его Ева. – Это продолжается четыре года. Сегодняшний день ничем не отличается от вчерашнего или завтрашнего. Девочка прижилась там. Если ты вырвешь ее оттуда силой, ты станешь врагом и все испортишь.

– Но нельзя же… чтобы так…

– Как? Ты не знаешь, как именно. Его склонность к юным девушкам подтверждается возрастом его жены. Но при этом тягой к маленьким девочкам он не отличался – это могли заметить его враги, которых у него наверняка было немало, и устроить скандал хотя бы в прессе. Для юриста это тоже был бы тяжелый удар.

– Ты думаешь, он ее… растит? Но, выдавая ее за свою биологическую дочь, он и при ее совершеннолетии на ней жениться не сможет…

– Кто говорит об официальном браке? Или даже восемнадцати годах? Полагаю, он ожидает полового созревания. Тогда уже недолго осталось – если вообще осталось.

– Это возвращает нас к плану «К черту доказательства, вытаскиваем девчонку».

– Лучше бы это возвращало тебя к мыслительному процессу, – покачала головой Ева. – Нам нужно больше данных, не меньше.

– Как тут вообще можно что-то узнать?

Ева, так и не убравшая со стола телефон, продемонстрировала Яну фотографию женщины лет семидесяти, снятой явно на даче – среди грядок, в старых спортивных штанах и заляпанной грязью мастерке. Женщина, улыбаясь широко и гордо, демонстрировала фотографу пучок покрытой комьями земли морковки.

Морковка и правда была впечатляющего размера. Но Ян все равно не понимал, какое отношение только что расставшийся с грядкой корнеплод имеет ко всей этой истории.

– Что за веселая садовница?

– Екатерина Каретина. Семьдесят три года, на пенсии, живет на даче, пока погода позволяет. Интересуется в основном огородом, вязанием и сериалом «Сваты».

– А еще? Явно же есть какое-то «еще».

– А еще Каретиной принадлежит частная клиника в Подмосковье. Два корпуса, занимается предоставлением услуг детям и взрослым. Высока вероятность того, что сама Каретина тебе ничего об этом имуществе не расскажет, потому что не знает о нем. Так бывает, если по дружеской просьбе подписываешь документы, не читая их.

Ян начинал догадываться, к чему все идет.

– И кто же ее дружески попросил? Кто она Павлову?

– Не Павлову. Марии Савельевой. Каретина – двоюродная сестра ее бабки. Как видишь, сама Савельева постаралась дистанцироваться от этой клиники, но все равно регулярно там бывает.

– Как ты умудрилась узнать это меньше чем за сутки? – поразился Ян.

– Нужно подбирать правильные организации, где считают тебя своей.

– Назаров?..

– Я не вижу смысла обсуждать, где я взяла данные, если данные у меня есть. Ты действительно хочешь выяснить подробности?