Танцуют все

Хозяйка и я приняли девицу спокойно. Ванна только вздыхала и вспоминала некую Ирму, лет пятьдесят назад бывшую Настоящей Кокоткой. Я молча мазала девчонке ссадины перекисью и бинтовала запястье, по которому «кот» полоснул бритвой.

Мы даже не узнали, как ее зовут. Ванна называла девицу «душечкой», мы с Фоминой — просто «ты».

На следующий день, когда я и Алиса были в институте, а Ванна подкрашивала седину в фиолетовый цвет, запершись в ванной, девица исчезла, прихватив мои колготки, Алискины трусы и последний хозяйский кусок сервелата.

— Ну. И зачем тебе это было нужно? — за ужином спросила я.

Фомина отложила вилку, взглянула сурово и отчеканила, напугав Ванну:

— Если бы я прошла мимо, то я чмо и отстой.

Теперь мне предстояло выяснить, кто я — человек или чмо и отстой (языком Достоевского «тварь дрожащая»).

Вместе с визитерами ушел парализующий волю, унизительный страх; часы показывали начало двенадцатого и подгоняли секундной стрелкой — думай, Надя, думай.

В легитимности действий господ, один из которых представился сотрудником МУРа (только представился, но проверять это незачем и опасно, я не была уверена.

Имели они право посадить меня под замок? Возможно. Закон я нарушила хотя бы тем, что не донесла о преступлении.

А оно было? Преступление?

Алиска взяла бесхозный «дипломат» и скрылась с места происшествия. Пустяк. Моя вина еще ничтожней.

Итак, меня пугали. Остановимся на этом.

Что дальше?

Дальше я должна предупредить Фомину о серьезности положения и заставить вернуть деньги и кассету. И если звонить нельзя, придется ехать. Послать на фиг Вадима Константиновича с его туманными угрозами, стать на цыпочки и пробираться в Питер.

С тоской поглядев на стоящий в прихожей телефон, я подошла к двери и посмотрела в дверной «глазок» «рыбий глаз», дающий обзор на сто восемьдесят градусов.

На площадке перед квартирой тишина и покой. Максимально скосив глаза, я разглядела парня, сидящего на подоконнике между вторым и первым этажом. В руке он держал газету, на коленях тощий букет цветов в целлофане.

Ждет подругу?

Кого?

Проверить можно лишь опытным путем.

Сменив халат на китайский костюм, больше похожий на полосатую пижаму, я нацепила разбитые шлепанцы Ванны и отправилась к ближайшему магазину. Скороспелому, напоминающему застекленный ангар, строению, примостившемуся во дворах.

Проходя по лестнице мимо парня, я разглядела свежий номер «МК», три жухлые гвоздики и хорошие ботинки на толстой подошве.

Это в такую-то жару!! Или парень сумасшедший, или хиппует, или «оттуда», что тоже ничего хорошего о нем не говорит…

Через двор, огибая песочницу и детскую площадку, я тащилась нога за ногу и мечтала о третьем глазе на затылке. То, что парень не отправился за мной следом, я была уверена. В гулком подъезде за моей спиной не раздался шорох сворачиваемой газеты, цветочного целлофана и звук шагов.

Намеренно свернув на дорожку, посыпанную гравием, я изобразила позу «проклятый камень в шлепанец забрался», чертыхнулась и допрыгала до скамейки.

Когда я на нее уселась, с тропинки к детской площадке свернул невысокий и довольно пожилой дядька в бежевых брюках и полосатой тенниске.

Спросив что-то у мамаш с колясками, дядька прикинулся задумчивым и замер.

Я вытряхнула шлепанец, надела его на ногу, притопнула бодро и медленно по газону поплелась к магазину. Сзади, левее, хрустел гравий под ногами полосатого задумчивого дядьки.

Оказывается, имея здоровые уши, можно обойтись без лишнего глаза.

В пустом магазине за прилавком скучала пухленькая квадратная Света. За три года мы с Алиской перезнакомились со всеми продавщицами, Фомина развлекала девчонок свежими анекдотами и как-то раз напилась в подсобке, отмечая день рождения грузчика.

— Литровую емкость «Гжелки», — громко попросила я и положила перед Светкой пятьсот рублей.

Невдалеке дядька любовался сигаретами.

— Училище гуляет? — оживилась Светочка.

— Надя Боткина пьет с горя, — кивнула я.

— Кто-то умер? — скорбно поинтересовалась продавщица.

— Да. В моих глазах скончалась Фомина…

— Как это?

— Морально и навсегда. Чего на закуску предложишь?

Опытная в питейных делах продавщица обвела взглядом полки.

— Пьешь одна?

— Да. Но весь день.

— Тогда… корейка в нарезке, колбаса с жирком, огурцы маринованные… суп растворимый, пюре… ты куришь?

— Нет.

— Это правильно, — похвалила Светка. — Возьми томатный сок, пару лимонов (наутро оттянешься). Пиво надо?

Я задумалась.

— Валяй. И хлеб не забудь. Черный «Бородинский». Грибы есть?

— Какие?

— Любые. Главное, чтоб не готовить.

Светка нагрузила два пакета, обсчитала рублей на двадцать и пожелала не уйти в запой.

— Постараюсь, — серьезно пообещала я и отправилась на улицу.

Дядька быстро купил «Яву» и вышел следом. Парень с газетой сидел в прежней позе и, казалось, не обращал на меня никакого внимания.

— Вы кого-то ждете? — в свете последних терактов вполне уместный для жильца дома вопрос.

Парень воткнул мне в переносицу острый взгляд и даже не кивнул, гад.