Танцы на льду жизни. «Я знаю о любви всё…»

В этот момент он достал из кармана брюк удостоверение заслуженного мастера спорта и вложил его мне, ничего не подозревавшему, в ладонь.

Потом достал второе удостоверение на имя Майи Усовой и попросил меня передать ей при встрече. Придя в Олимпийскую деревню, в столовой я встретил нашего тренера и поведал ей историю с вручением. Через десять секунд после моего повествования она покрылась пятнами и в свойственной только ей манере шепотом произнесла запоминающуюся фразу: «Ну я им, гадам, устрою!» Я, осознав, что ситуация оказалась конфликтной, быстренько ретировался в номер деревенской гостиницы.

Утром следующего дня нас разбудили довольно рано. Это были какие-то русские люди, которые попросили отдать им наши удостоверения для внесения их в какой-то важный реестр. Мы отдали по́том и кровью доставшиеся нам реликвии и, умывшись, приведя себя в порядок, пошли позавтракать. Когда мы открыли дверь в столовую, то увидели сотню людей кричавших: «Поздравляем! Браво нашим медалистам!» Грамов совершил ту же самую процедуру, но уже красиво – с воздушными шариками и шампанским. Сколько лет прошло, а огромное уважение к нашему тренеру осталось. Тренер должен бороться за своих учеников, в особенности если ученики не предают.

Был еще один момент. В Москве мы заканчивали подготовку к какому-то важному чемпионату. Вы меня простите за беспамятство, их было довольно много в нашей карьере. Было модным возить с собой черную икру. С черной икрой разговоры о высококлассном катании советских танцоров (про другие виды не знаю) велись в более дружеской манере, что ли. Нам тренер сказала купить четыре банки. Икра была дефицитом, и мы не знали, где ее приобрести. Попросили Наталью Ильиничну помочь в этом вопросе, сказали, что деньги мы отдадим. Дубова принесла нам четыре банки и взяла с нас восемьсот рублей. Мы были очень рады, что не нужно было ездить по Москве и искать эту икру. Напротив катка «Сокольники» была замечательная кулинария, где мы иногда покупали дефицитные продукты. На следующий день, зайдя в кулинарию, мы решили прикупить что-то домой. Продавщица, конечно, была хорошей знакомой. Она предложила финский сервелат, какую-то белую рыбу, много всяких вкусностей. И в конце говорит: «Не хотите прекрасную черную икру? Ваш тренер вчера купила аж четыре банки». Я подумал, ну вот и час истины, мой дорогой тренер! Я спросил: «И почем же банка?» – «Двести пятьдесят». Было и приятно и стыдно, что на какой-то момент мы усомнились в человеке по профессии тренер.

В Альбервиле после соревнований ко мне пришел новоиспеченный олимпийский чемпион Сергей Пономаренко и полчаса убеждал, что я никогда не стану олимпийским чемпионом под руководством Дубовой. Он говорил: «Есть только один тренер, с которым ты возьмешь золото Олимпиады. Пока не поздно, сделай этот шаг». Я поблагодарил его за заботу и никуда не дернулся. По прошествии лет однозначно могу сказать, что не жалею ни о чем. Преданность – одно из важнейших человеческих качеств, ее никто не отменял. Может быть, кому-то из молодых талантов и пригодятся мои слова. Жизнь состоит не только из медалей и удостоверений, она еще делает из тебя многогранную личность. Ну ладно, хватит об этом. Слишком умно и философски все получается.

Пришло время чемпионата мира, который проходил в США, в красивейшем городе Окленде, штат Калифорния. Мы очень хорошо подготовились и после двух дней шли первыми. Климова и Пономаренко – вторыми, а Грищук и Платов – третьими. Дюшене не стали участвовать после серебра в Альбервиле. В Америке все могло пройти для них гораздо хуже. На протяжении турнира мы всячески пытались встречаться с Оксаной Грищук, как раз на тот момент наши отношения были в разгаре. Мы как-то где-то сумели пересечься даже в день произвольного танца. Выходим на произвольный танец, едем по льду очень легко, можно сказать, парим. Первые две части пролетели, как одно мгновение. Встаю в последнюю позу перед третьей частью и понимаю, что сил просто вагон! Начинаю катать третью часть на разрыв. Мало того, еще и пою музыку. В общем, меня прет! Набирая скорость для маленькой красивой поддержки прямо перед судьями, можно сказать, под бортом, я немного не учел, что канадская площадка у€же на четыре метра. Ставя Майю на лед, я попытался поехать покруче, мы оба рухнули как подкошенные.