Танцы на снегу

— Язык у них древний. Куний. Не похож на заячий. Понимаешь, наш язык с древних времен очень изменился. Чем он мне и нравится — гибкий язык! Он образовался из двух языков: куньего и кошачьего, с примесью вороньих корней. Не спрашивай, что у нас общего с кошками и воронами. Видно, когда-то наши тропки пересеклись. Может быть, давно, в незапамятные времена, все звери говорили на одном языке. Во всяком случае мы как бы берем чужие слова, усваиваем их и выращиваем новые из старых корней. А барсуки, ласки, выдры и прочие куньи борются за чистоту языка. То есть так они сами говорят, а я, например, не понимаю, что такое чистый язык. Но, думаю, мы все когда-то говорили так, как они сейчас.

— Их язык звучит очень резко, — сказал Кувырок. — Пронзительно. Можно подумать, что у них у всех горло болит. Или что они все время ругаются.

— Да, вот такие они. Старомодные, вспыльчивые и резкие. А мы все же сохранили остатки языка, на котором говорили наши праотцы. Ну, ты знаешь, — когда они жили в центре громадного континента, где зимы очень холодные, а летом жарко и много дождей.

— Так ведь и здесь так же.

— Нет, — возразил Арбр, — совсем не так. Я говорю о настоящем холоде — шесть месяцев льда и снега, а потом наоборот. И люди там не такие. Поменьше, черноволосые. И много их очень. Целое море людей.

— И что случилось? Они вас выгнали?

— Да нет. Там мы жили сначала. Но ты ведь знаешь, как мы плодимся. Нас стало слишком много. И вот целые орды кроликов ринулись на запад. Мы где-то оседали, но потом нас опять делалось слишком много, и кому-то приходилось двигаться дальше. А кроме того, все время подваливали новые из глубин континента. Наконец мы достигли берега и поселились там. Оттуда-то и наши имена, из этой прибрежной страны.

— А потом вы переплыли сюда?

Арбр с досадой щелкнул языком.

— Вижу, ты все еще не веришь! Нет, не переплыли! Такого расстояния нам не проплыть, и ты это прекрасно знаешь! Нас привезли с собой люди, которые завоевали эту землю. Их, как и нас, стало слишком много на старом месте. Они тоже нуждались в новых землях. Так мы и попали сюда около тысячи зим назад. Это наша история! Вы не можете отнять у нас прошлое только потому, что жили здесь раньше нас. Не получится!

К беседующим присоединились Эрб и крольчиха по имена Фрамбуаза. Она смотрела на зайца довольно враждебно.

— Не трать зря силы, ему ничего не объяснишь! — сказала она. — Сам видишь, как он закоснел в предрассудках. Я всегда говорила, что зайцы темные, ограниченные существа и доводы разума на них не действуют.

— Подождите, подождите! — запротестовал Кувырок. — Я ведь никогда раньше не разговаривал с кроликами. Я вполне готов отбросить предрассудки. Просто я так воспитан, что смотрю на вещи иначе, чем вы.

— Ты воспитан, — сказала Фрамбуаза, — на злобной лжи, выдуманной для оправдания другой лжи — что зайцы якобы во всем превосходят кроликов.

— А мы зато не болеем глазной водянкой, — возразил Кувырок, задетый ее нападками.

— Если ты имеешь в виду миксоматоз, — презрительно ответила Фрамбуаза, — то так и говори. Этой болезнью специально заразили нас люди, потому что они нас боятся.

— Ты это точно знаешь?

Эрб вмешался, стараясь успокоить спорящих:

— Нет, Кувырок, не точно, но мы имеем все основания считать, что миксоматоз занес к нам человек — возможно, намеренно. Раньше мы и слыхом не слыхали о такой болезни, она появилась внезапно и протекает очень тяжело. Косит нас, словно серп пшеницу. Как может болезнь появиться внезапно и неизвестно откуда? А все наша старая беда, ты знаешь, — добавил он со вздохом, — слишком быстро мы плодимся.

— Я слышала, — добавила Фрамбуаза уже более спокойно, — что есть животные — грызуны, что ли, — которые плодятся еще быстрее нас. Уж эти грызуны!.. Они никогда не пытались мигрировать, как мы. Когда их делается слишком много и еды начинает недоставать, они под конец просто бросаются в море. Тысячами!

Кувырок подумал, что это похоже на сказку, но вслух ничего не сказал, боясь, что едва наладившиеся мирные отношения с крольчихой снова испортятся. Из-за стенки доносилась перебранка барсуков. Ему не хотелось в одиночестве слушать эти голоса.

Он спросил, обращаясь к Эрбу:

— А почему люди вас отпустили, когда привезли сюда?

— Они нас не отпускали. Просто многие из нас убежали, снова стали дикими и расплодились на воле. Мы никогда не были по-настоящему ручными, такими, как те, что сидят у людей в клетках. — Кувырок вспомнил Снежка и понимающе кивнул. — Если бы они убежали, то одичали бы, но такими, как мы, все равно бы не стали. А мы настоящие, дикие, вольные звери, которых привезли сюда с континента.

— Ясно, — сказал Кувырок. — Значит, тысячу зим назад кое-кто из вас убежал и начал плодиться на воле.

Эрб возвел глаза кверху.