Танцы на цепях 2. Уголь и Соль

– Пока есть возможность, я буду тебя навещать, – Ш’янт нахмурился, а в черной глубине зрачков плясали ураганы. И небо над головой темное, как и его глаза. Будто все вокруг – часть иномирской души, и это я – гость, которому позволили заглянуть в тайный сад. – Я хочу, чтобы ты была готова. И я сейчас не только о борьбе со злом и спасении мира говорю.

Упрямо расправила плечи, вскинула подбородок. Молилась о том, чтобы загар скрыл пылавшие от смущения щеки.

– Я буду, вот посмотришь!

Пока смерть не разлучит нас, иномирец. Так и знай!

Глава 3. Искры и пламя

То, что девушка пользуется кличкой, а не именем, меня искренне повеселило. Это было забавно, с каким бы серьезным выражением лица иномирец не обращался к несчастной «Уголек». Как ни странно, а прозвище девушке шло.

Волосы чернющие, переливчатые тугие локоны, изрядно растрепанные и спутанные после вынужденного бегства, так и просились в руку. Хотелось коснуться их и пропустить через пальцы.

Кожа белая, как молоко. Совершенно несвойственная для восточного стигая внешность – будто девушка неместная.

Иномирец – полная противоположность своей подопечной. Беловолосый, загорелый и высокий. Беспокойные золотые глаза.

Такого не обманешь. Душу вытрясет и в клочья разорвет, если потребуется. Он что-то колдовал над ногой девушки и нашептывал ободряющие слова. Зеленоватые искры скользили по коже, и каждый тихий вздох Уголька иномирец воспринимал как собственную боль. Он даже хмурился с ней синхронно, поглаживал тонкое запястье, мягко сжимал дрожащие пальцы.

«Безнадежно влюблен», – вынесла вердикт.

Взгляд Граци выражал полное согласие.

– Кто вы такие?

Голос не дрожал. Вообще, складывалось впечатление, что иномирец – хозяин положения, а мы должны отчитаться как нашкодившие дети перед нянькой. Мне нравилось, что отвага мужчину не покинула. Она ему пригодится.

– Я все объясню, только бы убраться в безопасное место. Хватай свою любовь и пошли.

Я не собиралась никого смущать, но, судя по покрасневшему от гнева лицу девушки, поняла, что все куда сложнее, чем казалось на первый взгляд. Метка под курткой слабо дернулась – будто Ш’янт следил за разговором. Оставалось только гадать, осудил бы он меня за прямолинейность или рассмеялся, глядя на вытянувшееся лицо собрата.

– Как тебя зовут, иномирец?

– Сольвэ, – ответил он. Уголек оттолкнула протянутую руку и встала сама. Обожгла меня таким взглядом, словно я только что вырезала всю ее семью.

Детка, что с тобой не так?

Граци едко усмехнулся, отчего девушка совершенно смешалась. Ничего, привыкнет. В присутствии змея даже камни чувствовали себя неуютно.

В трех милях от города было небольшое каменное укрытие. Три высоченные глыбы, соприкасавшиеся вершинами, походили на величественный шатер. Камень был гладким, мягкого желтоватого оттенка, отполированный ветрами, солнцем и песком. Из-за расположения глыб между ними можно было с легкостью развести костер, не опасаясь, что его заметят из города.

Сольвэ то и дело оглядывался и что-то высматривал. Он пытался сохранять невозмутимое выражение лица, но беспокойство то и дело прорывалось на поверхность. Уголек угрюмо молчала, думала о чем-то своем.

Граци не отставал от меня ни на шаг. Чуть наклонив голову, он заговорил тихо, чтобы чужаки не услышали.

– Хвост проблем за спиной.

– Это очевидно, – ответила я. – Из города так просто не убегают. Под покровом ночи, без оружия и припасов. Самоубийство, не иначе. Вопрос только – кого иномирец и его женщина приведут за собой.

– Уверена, что он вообще в силах нам помочь?

– Я уверена только в том, что Сольвэ – чистокровный. Таким легче прорываться сквозь миры. Артумиранс пройти не смогла, но он, возможно, сможет.

– А если нет?

– Я не хочу думать об этом сейчас, – передернула плечами и умоляюще посмотрела на Граци. Змей только кивнул.

Граци из той породы, что всегда сомневается, и единственные моменты, когда он мог рвануть вперед очертя голову – это в бою. Потому что видит Пожинающий, а Граци никогда не проигрывал. Что же касалось повседневных вещей: выбора направления, места для стоянки и прочего – змей мог впасть в состояние «все подвергну сомнению» на часы.

Путешествие в восточный стигай исключением не стало.

Я украдкой поглядывала на Сольвэ, пытаясь понять, на что он способен.

Ш’янт без оружия был так же опасен, как и с ним, но Сольвэ такого чувства не вызывал. Он был хищником, несомненно. Крепок, хорошо сложен, с совершенно идеальной осанкой. Выражение лица бесстрастное – будто он не в пустыне, далеко от дома и защитных стен, а по саду прогуливается.

Думаю, что с клинком в руке он смотрелся бы великолепно, но мог ли иномирец сражаться? Смотреться – это одно, а уметь обращаться – совсем другое. Лекарь и воин в моей голове в единое не складывались.

Уголек выглядела бесполезным мешком костей: руки тонкие, пальцы хрупкие. Девушка ни разу не держала ими ничего тяжелее десертной ложки, и я могла бы поставить на это целое состояние. Ее плечи мелко подрагивали, и стоило нам столкнуться взглядами, как кровь отливала от и без того бледного лица.