Танцы с королями. Дилогия

— Я не собираюсь здесь жить, мамочка. Могу лишь пообедать с тобой, а затем мне нужно ехать.

Пытаясь скрыть разочарование, Жасмин выдавила из себя улыбку и схватилась рукой за лоб.

— Ох, у меня все еще голова идет кругом. Конечно, я делаю слишком поспешные выводы, но ты должна извинить меня. Я никак не могу привыкнуть, что тебе уже не шестнадцать лет, когда мы виделись в последний раз. Мне все кажется, что я перенеслась в то время, как будто стрелки часов могут идти назад. Это смешно, конечно. Ну, да ладно… Снимай свою шляпку и жакет. Мой повар приготовит твои любимые блюда.

Виолетта сняла шляпку и нетерпеливо махнула ею:

— Я буду есть то же, что и ты. — Когда она расстегивала жакет, ее пальцы заблестели миндалевидными ногтями с безупречным маникюром. — За то время, что мы будем вместе, нам нужно о многом поговорить. А пока мне бы хотелось сделать глоток коньяка, если это тебя, конечно, не очень шокирует, да и тебе в твоем состоянии немного этого напитка пошло бы только на пользу.

Подали коньяк. Жасмин пила его лишь изредка, и то исключительно в лечебных целях. Виолетта же смаковала коньяк с видом знатока, вальяжно откинувшись спиной на подушки дивана, стоявшего напротив кресла, в котором сидела Жасмин. После первого же глотка последовала реплик Виолетты, подтверждавшая превосходные качества дегустируемого напитка.

— Лучше всего начать с самого начала, — сказала она, — и рассказать тебе, почему я убежала с фермы. Или ты уже все знаешь?

— Да, я узнала о том, что Говены навязывали тебе брак с их племянником, — глубоко вздохнула Жасмин. — Это было тогда, когда я приехала, чтобы забрать тебя к себе. Мой муж умер, а письмо с сообщением об этом пришло на ферму через несколько дней после того, как ты оттуда убежала.

Лицо Виолетты, впервые услышавшей об этом, исказила страшная гримаса. Она резко откинула голову назад, закрыв глаза и пытаясь представить себе, насколько по-иному могла бы сложиться ее жизнь, если бы не этот слишком ранний побег. Затем лицо ее разрумянилось, и она, восстановив душевное равновесие, продолжила свой рассказ.

Она начала повествование о знакомстве с капитаном-швейцарцем и о том, как этот бравый вояка предательски проиграл ее в карты. Любовницей человека, который выиграл ее, она оставалась в течение двух лет, и именно в этот период узнала по-настоящему вкус хорошей, сытной и веселой жизни содержанки, хотя эта жизнь и была еще далека от ее представлений о той роскоши, о которой она мечтала на ферме Говенов. Когда торговец шелком скончался от апоплексического удара во время занятий любовью, она встала, оделась, взяла кошелек, туго набитый золотом, и удрала. На первом же постоялом дворе, где она остановилась на ночь, ее как воровку арестовала полиция, которую пустила по следу Виолетты вдова умершего. Примерно с год Виолетте пришлось томиться в тюрьме, прежде чем сын одного из местных тузов, обративший на нее внимание в тюремном дворе, добился освобождения и держал ее для постельных утех в своем доме в Дижоне, пока не подоспело время жениться на одной знатной и богатой особе. В благодарность за доставленное удовольствие он подарил Виолетте целый сундук платьев, кошелек с несколькими сотнями луидоров и предоставил в ее распоряжение карету и кучера, чтобы Виолетта могла ехать, куда ей вздумается. Ее выбор, естественно, пал на Версаль, но когда путешествие уже подходило к концу, кучер, прельстившись богатой добычей (а он знал о деньгах), ограбил и изнасиловал Виолетту, бросив ее на дороге лишь в том платье, что было на ней Она продала две кружевных нижних юбки и пару перчаток из мягкой кожи и в попутном фургоне добралась до Парижа. Там она пела и плясала на улице, чтобы заработать на пропитание, и ее заметил какой-то художник. Она стала позировать ему и в его мастерской познакомилась с придворным живописцем Франсуа Буше, который использовал ее как модель для нескольких своих картин.

— Франсуа сказал, что ляжки у меня куда лучше, чем у Луизы О’Мэрфи, — с удовлетворенней произнесла Виолетта, и нечто вроде улыбки скривила ее губы, — и за это она стала меня ненавидеть. Я не слышала от нее ни одного приличного слова!

Жасмин, слушавшая красочный рассказ дочери о ее приключениях в каком-то оцепенении, при упоминании последнего имени встрепенулась и ахнула. Ирландка была одной из любимых проституток короля из Парк-о-Шерф до тех пор, пока не имела неосторожность отозваться о маркизе де Помпадур как о «старушке». После этого король отказался от ее услуг.

— А где же ты познакомилась с этой особой? Брови Виолетты насмешливо изогнулись:

— Ну, а где еще, по-твоему, я могла с ней познакомиться, мамочка? Благодаря рекомендации мсье Буше я добилась-таки того, о чем мечтала всю жизнь, и попала во дворец. В Парк-о-Шерф я живу уже несколько лет и с гордостью могу сказать, что заняла место О’Мэрфи среди девушек короля.

Жасмин посмотрела вниз, на свои руки.

— О… — медленно проговорила она, — это место!