Танцы с тенью (СИ)

Следующая дочь как подросла, сама хотела взять отцовское дело. Бойкая была, деловая, голос командный, взгляд суровый. Как он ни противился, а всё ж оттеснила его, стала сама ездить на закупки. Вот только случилось на её караван напасть разбойникам! Атаман их, сам молодой да горячий, как увидел её, так и голову потерял… Отец только и запомнил, как дочь смеялась, когда ночью тайком явилась за вещами и выскакивала из окна.

Следующие две сестры очень ей завидовали, хотели такую любовь. Только не отпускал их отец ни на шаг, и загодя начал сговаривать женихов. Но одна таки сбежала в город, где умудрилась на второй день выскочить за ювелира. А другая разругалась с отцом и назло пошла в ученики к скорняку. Ростом и статью как раз в отца пошла! Говорили за глаза про неё, что может голыми руками медведя удушить. А уж волки от неё и сами по лесу разбегаются, да зайцами откупаются!

Над последней, младшенькой, хозяин таверны трясся, как над цветком драгоценным. Только дозволял приготовленную еду иногда носить в баронский дом за деревней. А она явись, да скажи: «Батюшка, барон меня в жёны просит! Очень ему глянулась, да и сам он человек хороший. Выкуп даёт по старому обычаю, ценой в две твоих таверны. Отпустишь, батюшка?»

А тот рад бы отказать. Да привык жалеть её и опекать. Вздохнул, да благословил.

А сам взял выкуп, собрался и тоже уехал в столицу. Теперь мёд у старшей дочери берёт, продаёт в лавке. И только приговаривает при каждом удобном случае: «С бабами поведёшься, добра не дождёшься!»

Я с любопытством оглянулась на давно потухшие окна.

— И откуда ты всё знаешь?

Вампир пожал плечами.

— Только что придумал.

От неожиданности я коротко засмеялась, подогревая в ладонях отвар. Притихший лес, окутанный белёсой дымкой, и тихий, бархатистый голос музыканта навевали спокойствие. Почти как во сне.

Рен задумчиво огладил пальцем выпуклый узор на фляжке, изображающий птицу с женским лицом.

— Что рассказал тебе некромант?

…Мой рассказ он выслушал с непроницаемым лицом.

— Ты хотел поймать Ариса, и мы его поймали. — Закончила я. — Но выходит, что враг у вашего клана совсем другой. А некромант лишь орудие.

— Что ж, мы это и сами подозревали. — Отозвался вампир и убрал фляжку. Медленно откинулся назад, спиной прислонившись к перилам. Внимательно посмотрел на меня.

— Ты спокойна.

— А чего волноваться? С некромантом было сложно, слишком… лично. Но сейчас всё обретает привычный смысл. Обычная работа.

— Обычная? Знатный эльф, со множеством связей, властью и неизвестной целью?

Я тоже сложила пальцы в замок и опёрлась на них подбородком. Отставленная кружка обдавала паром щиколотки.

— Мне многое приходилось видеть… и делать. Доводилось казнить даже господ. Чернокнижники могут отличаться статусом, умением. Но суть у них одна. И эльф из того же теста. Такой же клоп, каких веками давил орден, только что большого размера. Вот и нечего беспокоиться: я как раз на привычной колее.

Внимательный, изучающий взгляд вампира ощущался кожей. Я не оборачивалась, продолжая изучать, как поднявшийся ветерок шевелит ветви ивы, будто сплетает в косы.

Пусть не верит, что я невозмутима. Пусть смотрит как на гордячку, которая не признается в слабости, пока без сознания не упадёт. Лучше так, чем сообразит, что я нервничаю, когда он сидит в такой близи!

— Так что, в путь?

— Ну да. — Кружка снова вернулась в ладони, согревая их шершавыми боками. — Дай только допью. И посижу минут десять. Подожду вестника из ордена, с ответом на сообщение.

— Ладно. — Тихо согласился он.

Возможно, мы думали об одном и том же: это дело подошло к концу, и наши пути должны разойтись. Орденским расследованием, скорей всего, займутся более опытные охотники. А вампиру нужно соблюдать интересы клана и вернуться под присмотр.

Но пока не кончился отвар в кружке, можно посидеть рядышком? Ничего ведь страшного в этом нет?

А над лесом поднималось солнце…

***

<i>Отступление.

Южный корпус Магика давно погрузился в сон. Слабо мерцают светильники, больше не освещая коридор, а обозначая расположение дверей. Но мы и так знаем нужную, и затаив дыхание, еле сдерживая смех, скребёмся в неё.

— Рина-а… — Замогильным голосом стонет Сарэа, почти прильнув губами к замочной скважине. — Рина-а-а… откро-ой…

За дверью по-прежнему тишина, но я могу представить, какими глазами смотрит на дверь разбуженная травница. Беззвучно хихикаю и снова царапаю ногтями дверь, сначала верхний угол, а потом сразу нижний левый, словно бегает мелкий зверёк.