Танцы в лабиринте

- Это очень плохо... - сокрушенно покачала та головой.

- Для тебя?

- Для всех. Для американский группа.

- Да уж чего хорошего. Но я повторяю - рано дергаться. Гурский, а чего это ты в одиночку хлопнул? - Волков придвинул к себе все рюмки и наполнил их. Давайте-ка лучше за то, чтобы все обошлось. Чтобы все хорошо было.

Все чокнулись и выпили.

- А что у тебя за контора? - спросил Герман, закусывая салатом.

- Да... охрана, сопровождение. Всяко-разно.

- Частный сыск?

- Незаконная оперативно-розыскная деятельность запрещена. Только ментам можно, ну и прочим госструктурам. С санкции прокурора.

- Ага, конечно...

- Ребята, ну рано дергаться. Серьезно. Да и... я даже соседей официально опросить не могу. Пошлют меня куда подальше, и все. Имеют полное право. Или в ту же ментуру сдать. И очень даже просто.

- Тебя сдашь...

- Ну, это я так. Но не обязан никто мне ничего рассказывать. Ментам и то не говорят, а уж мне... Сашка, ты чего? - взглянул вдруг Волков на Адашева-Гурского.

Александр очень побледнел, склонился над столом и стал медленно сползать со стула, заваливаясь прямо в объятия обескураженного Германа.

Петр вскочил, отстранил перепуганную Элис и склонился над другом, хлопая его по щекам.

- Что с тобой?

- Не знаю... - еле слышно прошептал Гур-ский.

- Ребята,- Светлана выскочила из кухни, - я сейчас "скорую"...

- Да какая там "скорая", - крикнул ей вслед Волков, - пока она приедет, он у нас откинется. Сашка, что с тобой?

- Плохо...-выдохнул Александр.

- Герка, - Петр быстро надевал на себя в передней куртку, - давай его ко мне в машину! Сейчас, я помогу. Света, куртку его захватите... Сашка, ты идти можешь?

Гурский слабо кивнул и, опираясь на Германа, переступал ватными ногами.

- Ну и хорошо, давай его в лифт... На улице Волков с помощью Германа уложил Адашева-Гурского на заднее сиденье, сел за руль и завел мотор.

- Ты позвони, как он там...- сказал Волкову Герман. - А куда ты его, кстати?

- Да здесь недалеко клиника платная. Там его быстро откачают.

- Бабки-то есть?

- Есть. Я позвоню.

Джип, выезжая со двора, мягко качнулся на колдобинах и покатил по Среднему проспекту. Все дальнейшее Гурский помнил очень смутно.

5

- Ну? И как тут у нас? - вернулся в процедурную доктор.

- Да вроде ничего. И куда это в меня столько поместилось? Адашев-Гурский, лежа на кушетке, взглянул на практически пустую банку капельницы.

- Да, собственно... туда и поместилось, - Виктор Палыч взглянул на часы, на банку и подошел к стеклянному шкафчику. - Сейчас мы вам давление померим.

Он подошел к Гурскому, вынул из вены иглу капельницы и прижал ранку ваткой.

- Согните руку, ага, вот так, и подержите. Измерил давление.

- Ну и как? - поинтересовался Гурский.

- Могло бы быть и лучше. - Доктор встал, опять подошел к шкафчику и вернулся со шприцем. - Давайте-ка другую руку.

- А это что?

- Это...- он ввел иглу в вену,- это... тоже надо. Расслабьтесь.

Адашев-Гурский прикрыл глаза.

- Не тошнит? - доктор вынул иглу, встал и убрал шприц.

- Нет, нормально. Хорошо...

- Ну вот и славно.- Виктор Палыч вернулся к кушетке и присел возле Гурского на стул. - Посмотрите-ка вот сюда, - он указал пальцем на блестящий молоточек. - Вот так. Ага... Только головой не двигайте.

Гурский послушно следовал взглядом за молоточком.

- Ну что же, - доктор встал со стула, - реакции, в принципе, нормальные. Но надо бы вам еще полежать.

Александр поднялся с кушетки и, разминая затекшие мышцы, надел рубашку.

- Доктор, а что-то у меня голова плывет...

- Это ничего, так бывает. Наверх сами сможете подняться?

- Да уж дойду как-нибудь.

- Вот и хорошо. Поспите.

- Спасибо. - Гурский вышел из кабинета, дошел до лестницы и, держась за широкие перила, стал подниматься по ступеням.

"Да, - подумал он. - Надо бы до завтра еще отлежаться, а то что-то..."

Добрел до палаты, улегся в постель и заснул.

- Прошу, - Леон отпер замок и распахнул перед Лизой дверь квартиры, проходите.

Она вошла, сняла с себя куртку и стала оглядывать прихожую, ища глазами вешалку.

- Давайте-ка сюда,- Леон протянул руку, взял ее одежду и открыл дверь большого стенного шкафа. - Послушайте, а вы что, на самом деле ничего не помните? Как были здесь, выпивали?

Лиза отрицательно покачала головой.

- Ну хоть что-то же вы должны помнить... Я за вами ухаживать, между прочим, пытался. Но не преуспел, к большому сожалению. Поскольку был не в форме. Весьма. И этого не помните?

Она опять покачала головой.

- Да... - Он повесил в шкаф свой плащ. - Однако... Послушайте, пойдемте-ка на кухню. Значит, вы не помните, как были здесь вчера, как уехали вдруг среди ночи, и что было потом, и где ваша сумка. Так?

Лиза кивнула.

- Однако... - повторил Леон, доставая из буфета початую бутылку коньяку и две чистые рюмки. Затем он заглянул в холодильник, вынул из него блюдце с остатками нарезанного лимона и поставил на стол. Наполнил рюмки коньяком. Одну придвинул Лизе.

- Я... нет...- запротестовала она.

- Ну-ну, - решительно возразил Леон, обмакнув кусочек лимона в сахар.- Я, некоторым образом, доктор. И совершенно согласен с принципами гомеопатов, которые, как известно, подобное лечат подобным.