Танцы в лабиринте

"Ничего на свете не происходит случайно, - рассуждал он. - Если уж Господь ткнул меня носом в эту мокруху, то почему бы и ее не обнюхать? Пассажира этого вроде тоже обнесли. А кто знает, сколько у него было денег? Может, у него тоже была целая куча чудненьких баксиков. А? Ну... хотели чисто, как у того, но на этот раз не получилось. Бывает. С кем не бывает? Со всяким бывает".

Рассуждая таким вот образом, он дошел до подворотни и пошел по проезжей части возле тротуара обратно к перекрестку Съезжинской и Татарского переулка, внимательно глядя себе под ноги. Дошел до небольшой треугольной площади, развернулся и пошел назад. Миновал свою машину (заглянув под нее) и пошел, все так же внимательно глядя под ноги, в сторону Кронверкского проспекта.

- Ага...- сказал он сам себе, увидев на мостовой у поребрика кучку осколков темно-рыжего цвета. Наклонился, шевельнув носком ботинка осколки. - Ну да, так и есть, то же самое. Подфарник.

Распрямился, еще раз осмотрелся вокруг и, увидев неподалеку, возле аккуратно выкрашенного большого металлического контейнера, стоящего на другой стороне улицы, двух мужчин, которые сидели на ящиках возле обшарпанного брандмауэра, неторопливо направился в их сторону.

- Привет, - сказал он, подойдя к ним.

- Здорово, - ответил пожилой мужик с заросшим седой клочковатой щетиной лицом.

Тот, что сидел рядом, был много моложе, и его опухшая, до странности детская физиономия, была отчаянно расцарапана. Он промолчал.,

- Мужики, у меня тут вот какое дело... - Петр потер пальцем переносицу. Другу моему машину тюкнули, вон там. А... теперь вроде ничего и не докажешь, свидетелей нет. Он парковался, все по правилам, а тот вдруг дернулся, ну и... А теперь тот в менты телегу накатал, у него там вроде схвачено. А чего платить-то, если тот неправ? Так? А у него вдруг вроде и свидетели нашлись. Хоть это все туфта.

- Ну? - негромким хриплым голосом спросил пожилой.

- Так это...- замялся Петр.

- Вот слушай меня. - Мужик достал "беломорину", неторопливо размял ее сильными пальцами, закурил, глубоко затянувшись, закашлялся, а затем продолжил:

- Дома мне курить не дают, понимаешь? Иди, мол, на лестницу, там и дыми. А что мне на лестнице делать, а?

- Ну-у... - неопределенно протянул Петр.

- Вот я и говорю. Я-во двор. А как во двор выйду, обязательно нажрусь. Логично?

- Вполне.

- Ну вот. Меня ж все тут знают. Я ж тут еще пацаном, в блокаду... Понятно?

- Да.

- Ни хрена тебе не понятно, - он окинул оценивающим взглядом Петра, который был одет просто, но явно дорого. - Пока мы тут, у макулатуры, блошек своих наскребем, пока гонца зашлем, это ведь все - время... Ну, а пока сидишь, смотришь в разные стороны. Все ж как на ладони.

- Так я и говорю...

- Нет, ты уж извиняй, начальник, это я тебе говорю. Вот то, что ты здесь гонишь, - она и есть туфта голимая.

- Да? - якобы несколько сконфуженно обронил Волков, вынимая пачку "Винстона".

- Да, - кивнул мужик.

- Сколько? - спросил Петр.

- Да пошел ты...

- Отец, мне очень надо.

- Ментом от тебя несет. Хоть ты и переодетый. Только желваками-то не играй, не надо я пуганый. Вертухаи, и те меня опасались. А уж были... тебе не чета.

- Да неправильно ты все понимаешь, - отвечаю.

- Ага... Ты под машину свою на карачки вставал, а я у тебя волыну под мышкой не видал, да? Давай, короче, добрый человек, иди своей дорогой. Мы тебе ничего плохого не сделали, - он обернулся ко второму, с расцарапанным лицом: Верно?

Тот опять промолчал, отстраненно глядя в пространство.

Петр вынул из пачки сигарету. Закурил, динькнув крышкой "Зиппы". Задумчиво глядя в сторону, сделал несколько затяжек, бросил недокуренную сигарету на землю, раздавил ее носком ботинка и повернулся к мужику.

- Хорошо, - сказал он. - Есть своя правда в твоих словах. Только теперь послушай, что я тебе скажу. Уж чем там от меня несет, я не знаю, свое говно не пахнет, уж извини, но мразь всякую я как давил, так давить и буду, это ты правильно подметил. Это раз. Второе - ты, кто б ты там ни был по замазкам, мне не враг. Пока. Это два, - Волков старался сдержать дыхание и говорить спокойно. - Я тебе тоже не друг, это мы понимать можем, тут спору между нами нет, это ясно. Но ведь хоть что-то... - понимаешь? Хоть что-то же ведь должно же быть, чтобы... Ну грохнули тут мужика, может, он и говном был, не нам ведь с тобой судить, верно? Это ведь потом, там, нас всех рассудят... Ну не здесь ведь, верно? Ты крещеный?

- Господа не трожь. Всуе.

- Хорошо, согласен. Я уйду. Все менты - козлы, и пусть душегубы по свету ходят, и пусть творят, что хотят. Так? Да пошел ты сам... знаешь куда? - Лицо Петра рефлекторно дернулось, он резко повернулся и пошел прочь.

- Уважаемый! - донеслось из-за спины. Петр остановился.

- Ты только лицом-то не пляши, не надо. Не таких видали. Тут вот чего...

- Ну? - обернулся Волков.

- Я тебе чего, орать должен? Ты, уж ладно, иди-ка сюда. Чего скажу...

Волков постоял, а потом вернулся к сидящим на ящиках.