Танцы в лабиринте

- Да видишь ли... Он, собственно, ни с кем особо и не дружил. Ну принял у себя в доме Парфена некоего, приятеля, с которым сидел. Они с ним там, на зоне, что называется, "ели вместе". Ну так... а как не принять-то? Что ж он, пидарас какой? Все правильно. Жить у себя оставил. Это он вам грузил, что снимает, мол, у него кто-то комнату, а кто-что, дескать, он и знать не знает. А что ему, с другой стороны, вам еще говорить?

- Ну да.

- Вот. Парфена у себя оставил, а дальнейшее от него уже и не зависело.

- А как Джеки вообще к нему в дом попала?

- Как? Ну... - Петр остановился у светофора, - видишь ли... Она тем вечером, в четверг, на самом деле у Славы была. А потом... вышла, очевидно, на улицу, у нее там встреча была с одним... ну попросили ее, короче, посылку передать, а она города-то, видимо, не знает, вот и решила у Славиного дома встречу эту назначить. Вышла, в машину к этому, с которым встречалась, села. А тут в них бычара один отмороженный и впилился. Ну и... у братвы же обычай один, они же виноватыми не бывают. Короче, этот отморозок с них бабки, естественно, потребовал. Хотите, дескать, разойтись мирно - гоните лавэ. И видимо, настолько убедительно обосновал свою позицию, что даже Джеки поняла расклад и решила не усугублять конфликт. У того-то, которому она посылку передавала денег с собой не оказалось, и она решила, по доброте душевной, за него сразу, на месте, заплатить. Чтобы с быком этим разойтись, ну а потом... этот приятель ей бы компенсировал. Но у нее тоже то ли с собой не было, то ли было, но мало. И пошла она за деньгами к Славе домой, Может, сумка ее там лежать осталась, а может, и из Славиных решила взять, кто знает, какие у них там со Славой отношения были, если у нее свой ключ от его квартиры был. А отморозок этот хозяина с машиной отпустил и за ней поперся, чтобы не сбежала. Дальнейшее ясно?

- Примерно... - кивнул Гурский. - Она его в дом пустила.

- Ну да. Что там и как дальше вышло, в деталях только она сама рассказать может. Но... - Волков воткнул передачу и тронулся с места. - Увидел, видимо, браток, что квартира, упакована (Джеки, возможно, бабки еще, вдобавок ко всему, засветила) и решил не мелочиться. Решил он вынести из хаты вообще все, что можно. А Слава, вероятно, пришел неожиданно откуда-то и с ним и сцепился. Ну и... в процессе единоборства... Слава башкой о батарею, да и крякнул. А Жаклин - свидетель всего этого. Что с ней делать? По логике вещей, тоже валить надо. И уходить по-тихому. Но бычара этот - полный отморозок. Он решил на девке бабок наварить, чеченам ее продать.

В тачку свою засунул и вот к этому самому хмырю, на Кирочную, они ее и приволокли. Там и спрятали.

- Они?

- Двое их было. Второй-то как раз Парфен и был. У него-то там, в башке, еще кое-что, кроме мозжечка, присутствует. Он ситуацию под контроль и взял. Ну, там, что-как... не суть важно. Короче, утром они ее чем-то там по вене втрескали и... возле метро и оставили. Хорошо еще, что Леон твой глаз на нее положил. Бывает же... - Петр качнул головой.

- Да он не просто глаз положил, - закурил сигарету Адашев-Гурский. - Он совершенно искренне обознался. У него накануне гости были. И некая Лиза среди них, похожая на Джеки, судя по всему. Она ему просто, как факт своего наличия в интерьере, в память запала. Он уже для себя, видимо, решил, что с вопросом пальпирования предмета все решено, а ее вдруг из ситуации как ластиком стерли. Ну... он с вечера, по пьяному делу, к ней не сильно-то и приглядывался. Девка и девка. Хорошенькая, следовательно, функциональна в своем предназначении. Чего еще ее разглядывать? Куда денется? Потом, дескать, разберемся, какие такие у нее подробности и насколько непротивные на ощупь. А она свалила. Ну и дай ей Бог здоровья... Меньше хлопот. А утром, я так понимаю, не особо и протрезвев, видит он возле метро - беленькая, молоденькая, глазки синенькие. Ба! Лиза! Етит твою мать! Какими судьбами? Где же ты была все эти годы? Ну а эту, на тот момент времени, уже хоть Матреной назови. Говорят ей, что она Лиза, значит, так оно и есть. Тем более что русский она прилично знает. А акцент и странность поведения Леон ничтоже сумняше-ся шишкой на затылке объяснил.

- Это ей отморозок ногой приложил.

- Да?

- Мне тот, который с Кирочной, рассказал. Это в его доме было.

- Ну вот.

- Слушай, а чего это Леон твой заполошничал?

- В смысле?

- Ну она-то ладно, с ней все ясно. С нее спросу нет. А он: "Доченька! Не отдам!" И, главно дело, совершенно натурально рыдает.

- Ну?

- Что "ну"?

- Что тебе не понятно?

- Зачем?

- Так ведь скучно же жить на свете, Петя...

- В этом смысле?

- Ну да,- пожал плечами Адашев-Гурский. - А что, нет?

- Ну... с этим спорить трудно. Это мы понимать можем, - Волков въехал во двор и остановился возле парадной Адашева-Гурского.

- Зайдешь? - повернулся к нему Александр.

- Пошли.

40

Поднявшись пешком по лестнице на пятый этаж старого петербургского дома, Гур-ский, тяжело дыша, возился ключом в дверном замке.

- Полная разруха, - вздохнул он, - лифт не работает, замок барахлит.