Танцы в ночи. Магия любви

Михаил стал читать заклинание. Дыхание Влады участилось. Теперь ей казалось, что тело окаменело. Еще немного, и оно превратится в сосуд, в который чужая душа сможет попасть так же легко, как воздух в один из графинов Михаила.

Семаргл поднес к ее лицу графин с воздухом и снял пробку. Влада почувствовала едва уловимый знакомый запах. Белой лилии? Она столько раз рвала лилии с Марком, но сейчас перед глазами ожила чужая история. Ночь. Озеро пересекает пронзительная лунная дорожка. Стефан выходит из воды с тремя белыми цветами, и Влада – или Илона – вплетает их в свои волосы…

Михаил разбросал по полу могильную землю. Затем смешал пепел с водой, смочил гребень и стал расчесывать Владе волосы от корней до самых кончиков. Она чувствовала, как от каждого прикосновения кровь внутри нее вскипает и переливается, словно текущая лава.

И вдруг Влада осознала: отражение изменилось. Теперь на нее смотрела царственная особа с приподнятым подбородком и влекущим блеском в глазах, гордая, сильная, уверенная в себе. Она знала ответы на все вопросы. Она знала, что делать дальше.

Этой девушкой была Илона.

* * *

Влада на ладонь обрезала волосы и смочила их, чтобы взялись волны. Затем поднесла к губам пунцовую помаду – но, заметив на туалетном столике семейную фотографию Аркаевых, остановилась. Теперь образ Марка вызывал лишь спокойное, родственное чувство, без взрывных эмоций и боли, а стоило подумать о Стефане, как сердце начинало трепетать, словно зажатая в ладонях бабочка.

«Я хочу к тебе, Стефан», – подумала Влада и, печально вздохнув, накрасила губы. Она не могла насмотреться на свой новый образ. Это было удивительное и странное чувство, будто все, что происходило с ней раньше, стало чужим.

За окном загромыхало, в доме погас свет, и Влада почувствовала – как ток пробежал по коже – вернулся Стефан. Огонь внутри вспыхнул с новой силой, она ощущала этот огонь каждой клеточкой – и знала, кому хочет его подарить.

До полуночи оставалось десять минут. Влада скрыла лицо под фатой и спустилась на первый этаж.

В библиотеке горел камин, в центре кругом мерцали свечи. Стефан, словно сошедший со старинной гравюры, в идеальном белом сюртуке, стоял перед этим кругом, заложив руки за спину. Его лицо освещал только слабый свет свечей, но этого было достаточно, чтобы увидеть, насколько он поражен.

Он смотрел на Владу – и видел Илону.

Стефан качнулся вперед, но заставил себя остановиться. Они так и смотрели друг на друга, не отрываясь, затем, опомнившись, Влада подобрала платье и вошла в круг. Стефан в один миг оказался рядом с ней, осторожно, словно не веря своим ощущениям, коснулся фаты, а затем стремительным движением открыл лицо Влады. Она поняла, кого Стефан увидел под фатой, – поняла по взгляду одержимого человека.

– Моя любовь… – прошептал Стефан и коснулся губами ее губ.

Влада прикрыла глаза. Уже не осознавая, кому принадлежит ее тело, она стала отвечать на поцелуи Стефана, сначала неуверенно, потом с жадностью. Ей казалось, что ее волосы, кожа, черты лица – все изменилось. Весь мир стал другим. Ей казалось, что она любила мужчину, который стоял перед ней, больше себя, больше своих будущих детей, больше жизни.

Влада нырнула пальцами в его волосы. Стефан застонал, отстранился – всего на мгновение, а потом его руки скользнули по ее спине, нащупали шов у горловины и рванули его. Ткань треснула. Стефан разорвал платье до лопаток и оголил Владе плечи. Его пальцы осторожно коснулись ее ключиц и двинулись вверх по шее. Владу бросало то в жар, то в холод. Ей казалось, что между пальцами Стефана зажато ее сердце. Оно увеличилось в размерах и билось так неистово, словно хотело оказаться в его руках.

Стефан коснулся губами ямочки у шеи, потом его пальцы на миг ослабили хватку – и сжали ее плечи еще сильнее. В следующий миг Влада почувствовала острую боль под пальцами и губами Стефана. Боль длилась всего доли секунды, а затем ее сменили ощущения легкости, почти невесомости. Постепенно ослабевая, Влада стояла в смертельных объятиях и с улыбкой наблюдала, как исчезают все острые эмоции, как ее тело, словно в теплую прудовую воду, все глубже и глубже погружается в безмятежную счастливую вечность.

Ее рука, обвивающая шею Стефана, ослабла, а затем безвольно упала.

Часы пробили полночь.

Глава 16 Заточение

Стефан услышал, как Мария проскользнула к его кровати, но не стал открывать глаза. После Невестиной ночи он сутки скитался по окрестностям и теперь, вконец устав, хотел чувствовать только одно: бесконечное беспросветное одиночество.

– Как ты? – спросила Мария.

– Я убил женщину, – глухо, словно спросонья, ответил Стефан.

Мария опустилась на край кровати.

Свежий, насыщенный дождем ветер качнул шторы, легко и ровно, будто морской бриз. Стефан представил пронзительные крики чаек, размеренный скрип мачт, плавные очертания его яхты, пришвартованной в одном из греческих портов. Он так явно ощутил теплое дерево штурвала, морскую соль на коже и пряди светлых женских волос, щекочущие ему губы, что не сразу понял, к чему относится реплика Марии:

– Мне жаль.