Танжер

Я сильно поцеловал ее, чувствуя сквозь губу зубы и кость челюсти, сдвинул рукой подол, провел по волосам и хотел сжать ее губы ладонью – она у нее была мокрая, раздавшаяся и будто сама втянула руку. Я всей рукой ласкал ее, водил там так сильно, что приподнимал ее. Мне хотелось попробовать ее всю, я потому и брился там, в ванной и думал об этом, и у меня шевелились там губы и язык. И я вдавил свое лицо меж ее ног. Раздвигая лицом. Снова почувствовал, узнал этот горьковатый запах и вкус. Я алкал ее, лакал из нее.

– Да что же это такое?! – ожесточенно вышёптывал ее рот.

– Да-да! – «хохотал» ее живот.

– Да-да! – стискивали меня ее бедра, удерживали и подталкивали руки.

Я хохотал в ней, втягивал ее плоть и обласкивал во рту языком и зубами, скользил в ней лицом и размазывал его. Она стала такая мокрая, что сильно щипало бритое лицо. Руки ее заколотили в воздухе, ища спинку кровати, повисли, она подтянулась и ухватилась за трубу батареи. Приподняла голову. Уронила.

– Я сейчас закричу.

А потом тихо и долго «хохотали» мышцы ее живота.

А я, лежа на своем твердокаменном члене, смотрел исподлобья на эти ее судороги, чувствовал упругие толчки под ладонью. Потом вошел в нее, и мне нестерпимо хотелось кончить это и в то же время продолжать бесконечно. Она была несравненно лучше Нади. И она была лучше Асельки. Развратнее, телеснее и блядски слаще. И конечно, мне тоже подходила ее смазка, она успокаивала и умащивала меня.

Я отвернулся и смотрел на нас в зеркало серванта, видел ее ляжку, выпроставшуюся из-под меня, блестящую от влаги, бьющуюся об «ковер». Увидел побелевшую, блестящую выпуклость груди. Увидел, как он поднимается и опускается в нее. На секунду увидел, как мелькнуло лицо Димки в темноте двери. Бледное. И он у меня будто бы вдвое стал больше от этого. Мне и самому захотелось стоять и дрожать там, в темноте двери, ужасаться этой картине, обмирать, и онанировать на нас.

– Я тебя люблю, Полина! Я все готов отдать тебе!

– Тише, тише! – она прижимала ладонью мой затылок. – Нас услышат!

– Всё готов отдать тебе!

– Замолчи, Анвар! Ты… я… з-замолчи!

– Я так благодарен тебе, дарю тебе свою куртку, я бы еще подарил что-то, будь у меня еще что-то.

– Я уже ус-стала, Анвар.

– Да?

– ………………

– Что… что ты сказала?

– Мне больно.

И там у меня заныло, замерло на секунду, ослепительно щелкнуло, лопнуло, и прорвались эти разновеликие, разноцветные, тугие, разрывающиеся внутри шарики.

– Бросай ты своего Игоря, – сказал я.

И сразу почувствовал себя в своем теле, почувствовал, что моим ногам холодно, что замерзли ступни. И резко замутило от выпитого.

– …ты чем покрыл?!

– Чем видел, бля!

– Падажди, браток! Что у нас козыри были? Эге-ге… Ни фига себе!

– Да сам посмотри.

– Хули ты мухлюешь?

– Я?

– А того, кто мухлюет, мы будем бить по хитрой рыжей морде…

Вспоминал, что видел Димку. Хотелось говорить, но было тяжело ворочать языком. Подташнивало.

– Полин?

– Да?

– …………… – сказал я.

– Что ты говоришь?

– А ты что, без трусов ходишь летом? – снова выдохнул я и хрипло засмеялся. Когда я говорил и смеялся, не так сильно мутило.

Она тоже засмеялась, затряслась.

– Нет, я сняла, когда ты в ванной был, я не могу в трусах спать. Они здесь под подушкой, чтоб не искать утром.

– Все равно будем искать, мы всегда с тобой ищем.

Она снова затряслась. Мне хорошо было с ней, но так тяжело заснуть. Я падал, скатывался, обрывался, неожиданно просыпался у себя и узнавал ее, и снова зависал в черно-красной пустоте, что-то видел и слышал.

Утром показалось, что если я сейчас встану, то оторвется только душа, а тело так и останется распластанным на матрасе, с моей рукой на ее груди. Поднялся осторожно, вместе с телом, собирая его с нее и с пола.

Когда я вернулся из туалета, она сидела и тряслась от смеха.

– Ты чего?

– Чего? Трусы не могу найти.

У меня снова набрякло все снизу.

– Я же говорил.

– Ты их, наверное, спрятал? – весело разозлилась она.

Я повалил ее на матрас.

– Не надо, Анвар! Надо найти.

Мы нашли их под матрасом.

– Вспомнила, я же их показывала тебе ночью, а потом сама под матрас убрала.

Она быстро оделась.

– Одевайся, Анвар… смотри, у тебя растяжки на коже по бокам, как у женщины…

– Надо же, точно, что ли?

– Да. А сколько уже время? Ого!

– Чай будем пить?

– Нет. Игорь должен вернуться к четырем.

– Я тебя провожу.

– Не надо. Отдыхай.

– Провожу.

– Тогда одевайся скорее!

– Возьми мою куртку, я же ее подарил тебе.

– Она мне велика. Классная, но большая. Она тебе самому идет.

– Я тебе фотоаппарат подарю.

– Пошли, Анва-ар. Мы не успе-йем… Не обижайся, вот такая я странная девушка Полина.