Тара Сивек - Соблазн и закуски

Господь Всемогущий, я официально слетел с катушек. Как можно так пахнуть? Я стоял и

просто дышал ею. Пять лет поисков этого запаха – и вот он. Прямо в моих объятьях. И сейчас я

собирался превратиться в полнейшего извращенца, потому что неизвестность убивала меня. Мне

было необходимо знать, что это за запах. Лосьон или еще какое дерьмо. Клэр по какому-то

сумасшедшему стечению обстоятельств пользовалась аналогичной продукцией. Как только эта

загадка разрешится, я смогу наконец-то раз и навсегда избавиться от этой чепухи.

– Возможно, дело во мне. Я всегда пахну шоколадом, – прошептала она. Ее руки скользнули

по моим плечам и обвились вокруг шеи, а пальцы нежно погрузились в волосы на затылке. Что-то в

этом жесте показалось мне настолько знакомым, что настал мой черед задрожать.

Ты только что процитировал «Смертельное влечение»? Это мой любимый фильм.

У меня своего рода бзик на странных, умных и темноволосых цыпочек.

На минуту, пока обрывки старались пробиться к центру моего разума, я забыл, как дышать.

Держать ее в объятьях было настолько естественно – словно она была для этого предназначена или

же бывала в них прежде...

Нет, не будь мудаком. Клэр – милая, красивая и приятная девушка. Не смущай ее своим

воспоминаниями, особенно в этот момент.

Трахни меня нежно бензопилой.

56

LOVEINBOOKS

Спроси насчет моего любимого фильма.

Прошлое, настоящее и глупые сны в борьбе за первенство кружились в моем подсознании.

Внезапно я вспомнил, как плюхнулся на нее на той странной кровати. Ее тело в нужных местах было

мягким, а кожа – гладкой, и мне не хватало прикосновений к ней. Она издавала самые потрясающие

звуки, когда я ласкал языком местечко под ее ушком. Мне вспомнилось, как я вошел в нее и крепко

зажмурился, потому что она была такой чертовски тугой и горячей, и я не хотел, чтобы все

закончилось в самом начале. Мне вспомнилось, как я медленно двигался в ней и надеялся, что и ей

так же хорошо, как и мне, потому что хотел заниматься этим целую вечность и только с ней. Мне

вспомнилось, как, проснувшись наутро, я вдохнул еще витавший над простынями аромат шоколада и

взмолился о том, чтобы когда-нибудь выяснить, кто она.

Чуть-чуть отодвинувшись, я заглянул ей в лицо. Я смотрел в ее глаза, мечтая, чтобы каждое

из моих воспоминаний вернулось ко мне, чтобы я не чувствовал себя таким сбитым с толку. Ее

пальцы все играли с моими волосами, и это вернуло меня в реальность.

– Какой твой любимый фильм? – прошептал я.

Затаив дыхание в отчаянном ожидании ответа, я смотрел, как выражение ее лица сменилось

с довольного на озадаченное, а потом стало взволнованным. Почему она нервничает? Это же простой

вопрос. Если только...

Ее взгляд заметался по моему лицу, и я увидел, как она сморгнула слезы. Ее глаза стали

такими яркими и взволнованными, что в голове у меня всплыло еще одно воспоминание, и у меня

перехватило дыхание. С абсолютной четкостью я увидел, как нависаю над нею, пристально глядя в

ее глаза, а она обнимает меня ногами за бедра. Я вспомнил, как двигался в ней, и как заставил себя

остановиться, когда увидел, как она быстро сморгнула слезы.

Я вспомнил ее стон, когда ей стало больно, и как спросил ее, все ли в порядке. Она так и не

ответила на мой вопрос, просто взглянула на меня своими прекрасными яркими карими глазами,

притянула мое лицо к себе и поцеловала. Лицо Клэр, глаза Клэр, тело Клэр...

– «Смертельное влечение», – прошептала она.

Когда я услышал ее тихое признание, мои мысли резко вернулись в настоящее, и я только и

смог, что изумленно уставиться на нее. Ее тело в моих объятьях, ее дыхание на моем лице, звук ее

смеха и ее румянец, когда она смущалась – я помнил все. Как мы заговорщицки подталкивали друг

друга плечами, когда играли в пиво-понг, ощущение ее губ, когда я впервые поцеловал ее... это была

она. Это была Клэр.

– Мой любимый фильм – «Смертельное влечение», – повторила Клэр, приняв мое

изумленное молчание за тугоухость. Она смотрела на меня таким взглядом, словно умоляла о чем-то

вспомнить. Словно надеялась, что до меня наконец-то дойдет, почему они с Лиз так странно вели

себя в нашу первую встречу, и почему она так нервничала в тот вечер, когда мы оказались у Джима и

Лиз в гостях, и почему старалась любой ценой избегать зрительного контакта. Почему у всех за

столом было такое выражение лиц, будто они увидели привидение, когда Дрю ляпнул комментарий

про девственницу. Почему она была так немногословна во время наших многочисленных разговоров

в течение последних недель. Я уже знал о ней все. Она поделилась всем в ту самую ночь, несколько

лет назад.

– Это ты, – прошептал я и взял ее лицо в руки. – Твою ж мать.

Она слабо усмехнулась и закрыла глаза, прижимаясь лбом к моему подбородку.