Тара

Чем я её зацепила? Тем, что непосвящённая, призвала море? Так это скорее проклятье, чем талант. Стоп! Море. Оно может отрезать отступление вражеской армии. Пусть и не утопит никого, но вреда наделает немало.

А титул герцогский мне прицепить хотели, чтобы сделать сговорчивой. Ответственность за других повесить: земли пограничные, стоит спровоцировать врага - удар первой на себя Вирнарзия примет. Я же совестливая, не могу людей на смерть отдать, даже если бы собственноручно герцога задушила... Подчинилась бы, припугни меня, пошла неприятеля топить...

Но это всё догадки. Что творится в голове эльфы тысячелетней давности, даже богиня Даа не знает. Эта гадина всю жизнь стояла за троном, получала удовольствие от возни людишек. А на мне зуб сломала, благодаря Маниолю.

Дорога свернула на восток. День перевалил за половину. Мы остановились отдохнуть. Маниоль достал из сумки бутерброды и протянул флягу с разбавленным вином. Ели молча. Что тут скажешь? Надо пробиваться через границу. По воде. На суше кордоны стоят с обеих сторон, а маленький кораблик не проверят. Какая от него угроза? На шпионов мы не похожи.

Маниоль, словно прочтя мои мысли, а, может, действительно прочтя, улыбнулся и сказал:

- У меня в Бриве капитан знакомый есть. Я его дочь лечил. Он не откажет.

Милый, возишься ты со мной, как с малым ребёнком...

К закату были в Бриве - грязном, несимпатичном городке. Проскакав по тёмным улицам, отыскали дом капитана. Открыл сам хозяин. Увидев меня, нахмурился, решил - гадалка-шарлатанка пожаловала. Но поднял глаза и расцвёл в улыбке.

- Чародей! Спаситель наш!

Не пустил на порог. Боится? Не вовремя мы?

- Помощь нужна, Кинар. Срочно. В Лирадру надо, самое позднее завтра на рассвете, - выпалил Маниоль.

Кинар задумался, а я прикрыла глаза, чтобы понять - помчится ли он, куда не следует, докладывать о гостях? Не помчится. Противный мужик, но совестливый. В плотно сжатых губах и глубоко сидящих глазах чувствовалась принципиальность, что-то типа: "Не пакощу тем, кто мне помог". Это хорошо.

- Сегодня до полуночи из гавани отходят два корабля, - задумчиво пробормотал он. - "Касатка" скорее к столице пойдёт. "Гриф" - корабль военный. Если в Лирадру и отправится, только с войной. По двадцать пушек с каждого борта...

- Нет, Кинар, нам чтобы незаметно, - Маниоль нервничал. Он не любил просить. Любил делать щедрые подарки, помогать бескорыстно. А когда просить приходилось, словно обиженным мальчишкой оборачивался.

- У Маниоля там родич женится, - встряла я. - Брат. Письмо запоздало. Сами знаете, какое положение на границе. Кинар, разделить с родным человеком радость - дело угодное богам. Помогите.

Я сняла с лица платок и улыбнулась. Улыбнулась той самой улыбкой, которой, наверно, влюбила в себя маленького герцога, сама не желая того, той улыбкой, которой ежедневно одаривала Маниоля. И капитан оттаял.

- Погодите, схожу оденусь. Вы прямо сейчас готовы плыть?

- Конечно, - я по-прежнему была настроена на переговоры.

Дверь захлопнулась. Мы ждали. Маниоль только вздохнул. Я прижалась щекой к его плечу. Скоро, милый. Скоро всё закончится, мы спасёмся. На Лирадру власть эльфы не распространяется.

Корабль, скорее даже большая лодка на фоне того же "Грифа", нашелся быстро. О чём-нибудь расспрашивать бородатого капитана "Юркого" Кинар запретил сразу. Быстро пошушукавшись с коллегой, наш провожатый поспешил прочь, уводя под уздцы лошадей. Светиться возле контрабандистов ему не хотелось.

- Довезу до Зокмара, - коротко бросил бородач и указал на тесную каюту. - Девица, смотри, качка будет. Хныкать не станешь?

- Нет, почтенный, - я поправила платок и поспешила отвернуться. Не хватало, чтобы он меня узнал. Кинар предупреждал - этот фрукт за медяк удавится.

Утром "Юркий" уже заходил в бухту Зокмара. Белые дома с синими крышами, окруженные садами, карабкались на невысокие холмы, переходящие в горы. Лирадра - небольшое королевство, всего-то три Вирнарзии. Только непозволительно богатое. Рудники, самоцветные копи с залежами камней, позволяющих накапливать чародейскую силу. В такие камешки хорошо быстрые заклинания прятать...

Над городом висела беда. И была она столь безысходной, что я похолодела. Серые её нити уже омрачали радости жителей, приглушали детский смех. В воздухе словно жужжали миллионы невидимых крыльев мух-падальщиц... Значит, будет война.

Опять не найти нам пристанище, милый Маниоль. Упрашивать капитана взять нас собой в дальнейшее плаванье было верхом глупости. От бородача и его команды веяло угрозой.

Мы сошли на берег, и лысый писарь на таможне в подтверждение моих невесёлых мыслей посетовал:

- Кто их сегодня укусил? Корабль за кораблём уплывает. А те, которые приходят в гавань, долго не ждут. Даже команду на берег не отпускают. Разгрузятся - и прочь.

Писарь-таможенник явно скучал. Ему хотелось поговорить. Деятельная натура требовала суеты, шума, сплетен. А тут только мы. В книге регистрации всего три имени перед нашими. И это в десять утра! Срочно бежать!