Тараканьи бега

— Ноль три ноль восемь десять сто два деструкторная атака со стороны цели номер один «Вервольф». На отражение атаки израсходовано восемнадцать процентов наличного энергоресурса. Целью номер один «Вервольф» применена модификация деструктора, сведения о которой в доступных банках памяти не содержатся. Дальность действия и энергетическая мощность превышшсссззззз…

Великолепный компьютерный баритон внезапно сорвало скрежещущим мерзким взвизгом. Экс-космоволк отозвался на этот срыв (именно на срыв, а не на содержание рапорта) столь длинно и столь нецензурно, что… что… В общем, хоть Чину частенько уже приходилось бывать свидетелем и злости Изверговой, и даже ярости, но таких каскадов-пируэтов ветеран практической космонавтики себе еще ни разу не позволял.

Подытожив высокохудожественную матерщину чем-то вроде шипения бешеного удава, Виктор Борисович поистине героическим усилием вновь напялил на себя видимость обычного своего показного хладнокровия.

И с прежней скоростью затарабанил по сенсорам.

И почти спокойно сказал:

— Коми ни с того ни с сего увеличил скорость звуковой передачи. Раз в надцать.

Чинарев смолчал — он ждал продолжения. И дождался.

— Что-то у меня компьютеры взялись миражить напропалую, — уже вроде бы совершенно спокойно заговорил Изверг, работая. — Сперва накрылся контакт супера с пользователем, пятком минут позже этот вот чиф учинил крик о самовольном — без моей то есть санкции — проникновении в спаскапсулу… Даже если он не гальюнил и ходячий утиль фи-кэй счел момент подходящим для текущей профилактики капсульного жизнеобеспечения — все равно, знаешь… Чтоб исполнительный сервер не ввел поправку на алярм-режим… О ТАКИХ системных сбоях мне и слыхивать не случалось! Теперь вот проблемы со скоростью передач… А?

Уловив вопросительный оттенок последнего «а», Чин отважился предположить:

— Может, это «Вервольф» как-то?..

Но Изверг, вновь раздражаясь, перебил:

— Сумей «Вервольф» повлиять на наши исполнительно-логические системы, мы бы с тобой этого попросту не заметили… не успели бы заметить. Нарушить работу, к примеру, генератора защитного поля, небось, не сложней, чем ускорить темп звукопередачи.

Чинарев счел уместным напомнить:

— И еще в нашей дипломной программе пустой файл затесался…

Изверов прекратил набор (закончил, что ли?), снял очки и принялся разминать пальцы, как клавишник после сольного концерта.

— Пустой файл… — проворчал он с какою-то странной интонацией. — Тот-то случай объяснить просто: дефект эллипсеты, ошибка копирования… Но я помню его, случай тот. А еще… — он медленно повернул голову и царапнул Чиново лицо оценивающим прищуром, — а еще я помню, как один мой знакомый хакер грозил, будто мне ваша практика по гроб жизни запомнится. И еще: умысливая кому-нибудь пакостить, я бы тоже озаботился возможностью причислить себя к пострадавшим. У меня, мол, у самого пустышка затесывалась… и все такое распрочее… А?

Студент Чинарев раздраженно передернул плечами. Засим он сполз с подлокотника, уселся по-человечески и, опершись локтями о прозрачную крышку катапультной консоли, принялся внимательно разглядывать чистую глухую стену перед собой. Всем своим видом студент Чинарев показывал, до каких чертячьих чертиков ему уже надоело спорить на эту тему.

Изверг тем более не собирался на эту самую тему спорить.

Изверг сказал чуть ли даже не миролюбиво:

— Ладно, хакер, не дуйся. Лучше слушай…

Ветеран практической космонавтики запнулся на миг, опять раскинулся в амортизаторном лежбище и вдруг сменил миролюбивость на бравое железное лязганье:

— Слушай приказ. Первое: диспозиция. «Вервольф» глушит нашу связь…

И тут Чина будто кто-то за язык дернул:

— «Нашу»… Эк вас демократизмом-то обуяло! А при благополучных делах небось бы сказали «мою»!

— Любой капитан при любых делах скажет «мы» о себе и своем корабле, — спокойно пояснил Изверов. — И не смей больше перебивать. Так вот: «Вервольф» глушит нашу связь четырьмя беспилотными зондами. Пожалуй, единственная ошибка противника — зонды подведены слишком близко к границе нашего…

— Ежели бы вы всемилостиво дозволили мне приоткрыть рот, я бы дерзнул заметить: единственная ошибка противника в том, что он с нами по сию пору чикается, — сообщил Чинарев, обращаясь исключительно к катапультной консоли. — Чего он нас боится? Чем таким-этаким наша пивная банка может быть опасна боевому фрегату?

— Пивная банка, говоришь?

Изверг почему-то отнюдь не озверел, услыхав столь нелестный отзыв о своем разлюбезном блокшиве. Мало того, экс-космопроходец вроде бы даже обрадовался:

— Значит, пивная банка? Ну-ка, студиоз, учиним внеплановый зачет по истории Космотранса. Тебе о чем-нибудь говорит название «Мотра»?

Студиоз вознамерился было завопить, что в нынешней ситуации предаваться историческим экскурсам могут лишь вконец выжившие из ума старые… Нет, не завопил студиоз; он лишь по-ужиному извернулся в своем креслице и молчком вытаращился на господина линкор-капитана. Потому что сообразил, о чем именно говорит упомянутое название.