Тараканьи бега

— Значит, хочется тебе знать, что происходит? Да то, чего и следовало ожидать. Когда кораблем наперебой с человеком лезет управлять самоуверенный электронный тупица… Человек, видишь ли, загодя вводит супербрэйну необходимые инструкции; благодаря этому супер вовремя засекает приближение опасности, поднимает тревогу и дисциплинированно ждет приказа, продолжая отслеживать траекторию приближающегося корабля… И в ту самую секунду, когда человек… Ну, то есть я… То есть, когда я приступаю к вводу новой команды — шарахнуть по «Вервольфу» электромагнитным импульсом и спокойненько вызывать разных там официальных персон, чтоб разобрались с этой парализованной каракатицей… Именно, заметь, в ту же секунду супер выдает «error» на всех каналах контакта с пользователем. На всех. И на сенсорном, и на звуковом, и даже на вирт-конекторе. Разом. Приметь: четвертью часа раньше это глобфункциональное супердерьмо докладывало стопроцентную исправность всех своих супердерьмовых блоков. И вот, извольте откушать…

— Так нужно было сразу перейти на контакт с любого из остальных серверов локальной сети, — встрял Чин в изверовский монолог. — Хоть бы вот с этого… — он осекся, поняв наконец, почему Изверг сидит в рубке перед чиф-компом, а не в своей каюте перед супером.

— Твоя сообразительность может сравниться только с твоей же несравненной наблюдательностью, — хихикнул экс-космоволк. — Представь себе, именно так я и поступил. Только вот беда: покуда я осуществлял этот, как ты изящно выразился, переход, чертов супербрэйн вообразил, что имеет право действовать по своему усмотрению… вернее, по усмотрению того кретина, который разрабатывал его алярм-программу. Видите ли, в угрожающей ситуации целых тридцать секунд не поступало руководящих указаний… В общем, этот электронный суперублюдок успел запросить «Вервольф», кто он такой и какого дьявола ему здесь…

Сызнова дернулся пол; снова облизнула мониторный экран бельмастая белизна — облизнула и сгинула, уступив место многозвездью, рамке целеуказателя и шустрой бегущей строке компьютерного рапорта (время, дата, отражена торпедная атака и т.п.). Кстати, на сей раз изображение восстановилось гораздо быстрее: система постепенно адаптировалась к экстремальным условиям. А вот торпеда нынешняя причинила внутренности блокшива куда больше вреда, чем прежние: исполняющий обязанности насеста подлокотник весьма ощутимо наподдал Чину по заду. Обладатель зада вполголоса помянул торпеды, «Вервольф», Лигу, кого-то еще (бог знает кого именно — гневный монолог именно в этом месте почему-то вдруг сделался совершенно невнятен). Засим студент Чинарев вознамерился было сменить посадочную площадку. Ведь до черта же в рубке гораздо более удобных мест! Взять хотя бы огромное лежбище перед отключенным ходовым пультом… И вообще, сколько можно плясать под джойстик этого музейного капитанишки?!

Чин решительно поднялся на ноги, но возлежащий в своем амортизаторе Изверг хлестнул его коротким «сидеть!», и практикант, опять неразборчиво помянув бог знает кого, опустился обратно.

— Прости, дружок, — проворковал Изверов, — но гораздо больше твоих удобств меня заботит не упускать тебя из поля зрения. Ни на секунду, понял? И кстати…

Что там такое показалось кстати отставному герою-космопроходцу, студент Чинарев слушать не стал.

Потому что в рубке погас свет.

То есть темно-то не сделалось — через какую-то сотую или тысячную долю мгновения на системном блоке чиф-компа и над панелью катапульты жилого модуля зажглись притемненные дымчатые плафоны.

И все.

Рубочный отсек, и при полном-то свете отнюдь не казавшийся уютным, сразу будто бы прохватило затхлыми сквозняками. Псевдоворс пола оборотился блеклой гробничной плесенью; в бесчисленных мертвых дисплеях забрезжили тусклые отсветы — точь-в-точь лампадные блики в задернутых черной кисеей зеркалах; и сами плафоны, казалось, из последних сил продавливали чахлый свет сквозь пыльную паутину, лицемерно прикинувшуюся дымчатым оргхрусталем. Недоставало лишь полупрозрачной фигуры в саване, и Чин, мгновенно взмокнув, подумал, что этак можно впрямь дождаться чего-нибудь недостающего…

А экс-космоволк как ни в чем не бывало разглагольствовал на исключительно уместные темы — о том, что главный (он же ходовой, он же «человеческий») пульт существует только на случай выхода из строя центральных электронно-логических устройств и на этом корабле задействовался лишь пару раз во время учений, а на кораблях последних модификаций такие пульты вообще отсутствуют — и очень зря; что космическое судостроение всегда было самой консервативной областью техники, и правильно, ибо любые «навороты» типа голографических дисплеев и растворяющихся дверей являются лишними источниками аварийной опасности…