Тараканьи бега

— Опупел?! — Белоножко моментально зарделся. Потом еще сильнее зарделся и выдушил покаянно: — Ну, может, разок только поцеловал… она тогда лежала кверху лицом! — торопливо уточнил он, приметив, что Матвей снова критически рассматривает единственный доступный участок Халэпочкиного тела.

Некоторое время Матвей молча катал по скулам чугунные желваки. Потом наконец сказал:

— Ладно. Сколько раз чмокнул, только ли чмокнул — вскрытие покажет. Микрофоны тут мощные, саунд-фильтры чувствительные… Разберемся.

— Разбирайся, — с довольно-таки убедительным равнодушием пожал плечами лучший студент курса. Засим он попробовал сообщить своему лицу мужественное выражение и взять тоном выше:

— А насчет «а то что» — увидишь. Я, конечно, не Геракл древнеегипетский, но…

— Но дурак, — Матвей забросил ногу за ногу, сцепил на колене пальцы и повторил с удовольствием:

— Дурак ты, Милашка-Белоноженька. Ничего ТАКОГО в моих карманах здесь быть не может… как и в твоих. Нештатное оружие на старт-финишере спрятать так же невозможно, как и провезти… э-э-э… упомянутое на оную. Разве что у Изверга бы стрелялку сдемократить — и то сразу такой алярм всторнадится… Да и они у него все персонализированные, небось…

Белоножко пожал плечами, буркнул что-то маловнятное на тему «оружие бывает не только стреляющее-взрывающее-отравляющее», однако настаивать на держании Матвеем ладошек кверху перестал.

Миг-другой полному и безоговорочному воцарению тишины препятствовали только замысловатые рулады спящей Халэпы. Затем Матвей произнес:

— Значит, принятие тобою душа и прочее — это все-таки имитатор…

Сказанное больше смахивало на утверждение, чем на вопрос, но Виталий кивнул.

— И значит, ты полностью в курсе происходящего, — продолжил свои умозаключения лже-Чинарев.

— Для втихаря подключаться к здешним следилкам не надо быть Чингисханом, — сызнова облизнувшись, сообщил Белоножко.

Матвей насмешливо-вопросительно заломил бровь, и положительный человек заторопился добавить:

— Да я знаю, что ты не Чингиз, знаю. Вон оно, подтверждение голопопое, в постельке хрюкает… И между прочим, это же подтверждение подтверждает: не настолько я сволочь, как тебе кажется. Скажешь, нет?

— Скажу. — Выражение молчановского лица не изменилось, и тон молчановский продолжал оставаться все таким же полузадумчивым-полунасмешливым, но Виталий отчего-то мгновенно побледнел и взмок. — Скажу, Белоноженька-Белорученька. Потому что на идейного камикадзе ты не похож. Досадный мираж пассиваторного процессора, в результате коего драгоценный староста внезапно отрубается, а там и гибнет, героически захлебнувшись слюнями… Хорошо, это проехало: гипноудар вместо тебя достался твоему вирт-имитатору… Где ж ты, кстати, сам-то был, вот вопрос?.. Только ведь проехавшее — отнюдь не единственный доступный мне сюжет твоего некролога. Инстинкт самосохранения тебе, староста, отнюдь не чужд, как и все человеческое… Вот он и заработал на полную, инстинкт-то. Ленкина каюта для тебя сейчас самое безопасное место — благо, такой удачный случай изобразить спасителя…

Еще с минуту единственным акустическим эффектом в каюте пребывал Леночкин разнузданный храп. Наконец Чинарев-Молчанов сказал задумчиво:

— Вот еще вариант: свернуть тебе шею… не питай иллюзий, это я в момент… и в момент же подчищу запись прослушки: Виталий Белоножко силком влил в пасть… пардон, в ротик несчастной глупышке литр чинзухи, а на меня, сокурсника и друга, ни с того ни с сего накинулся с табуреткой…

— Здесь нет табуреток, — мрачно перебил «сокурсника и друга» мокрый и бледный кандидат в покойники.

— Хорошо, — согласился Матвей покладисто, — на меня ты накинулся без табуретки, но с воплем… э-э-э… «долой Интерпол, да здравствует Лига!» — устроит? Вот… Ну, приступ спэйсофобии, неприятно, конечно, однако же никто не застрахован… Я, конечно, пытался скрутить и доставить болезного в медицинский отсек… Ну, не сумелось мне… Ну, вывернулся болезный, да бежать, да с разбегу головеночкой возьми и воткнись… Куда бы?.. А, во: в люковой затвор. Годится?

И еще минута-другая как бы тишины (с той лишь разницей, что к Лениным подвывистым взревам добавились не менее громкие выдохи положительного человека).

Потом положительный человек натужно сглотнул и осведомился:

— Так чего же ты ждешь? Пробуй!

Хакер-поэт обворожительно улыбнулся: