Таран

– Ни хрена ты не понимаешь! Меня, профессионального вояку, отправили в мирную жизнь, к которой я плохо приспособлен. А когда в этой новой жизни я столкнулся с безнаказанными преступниками, во мне сработал инстинкт убийцы, и я расправился с ними по-своему. И началась у меня учеба в другом университете…

– В каком?

– В тюремном, душа моя, в тюремном. Но об этом распространяться я не собираюсь.

– Конечно. Не нужно мне было заводить этот разговор. Кажется, я вас расстроила.

– Какая наблюдательная! Прекрати выкать, – поморщился Таран, выискивая взглядом «Фортуну». – И хватит про мои университеты. Надоело.

Светящаяся вывеска появилась слева по борту. Проехав мимо, он притормозил и выключил двигатель.

– Вы… ты… У вас все наладится, – тихо произнесла Алена. – Ты хороший человек, хотя вынужден быть плохим. Я разбираюсь в людях.

– Ну да, я гуманист, – усмехнулся Таран. – Добряк, каких поискать. Правда, исключительно по отношению к тем людям, которые мне нравятся.

– А я вам нравлюсь?

Задав вопрос, Алена посмотрела Тарану в глаза. Он отвел взгляд, пожав плечами:

– Скорее да, чем нет. Особенно когда ты обращаешься ко мне на «ты». Или я кажусь тебе слишком старым?

– Вы… Ты не кажешься мне старым. Ты кажешься мне хорошим.

– Удивительное дело, но наши мнения полностью совпадают. – Таран открыл дверцу и поставил ногу на асфальт. – Сиди тихо, не высовывайся. Тебя происходящее абсолютно не касается. И вообще забудь о существовании Муслима и Тофика. Как будто их никогда не было и нет.

– Ты их убьешь? – ужаснулась Алена.

– Надо бы, но, как уже говорилось, я гуманист. Не такой великий, как Махатма Ганди, и все же людей без причины мочить не привык.

С этими словами Таран выбрался из машины и направился к заведению под названием «Фортуна». В переводе на русский это означало «удача». Но это не было гарантией того, что владельцам игрового зала должно было везти всегда и во всем.

* * *

Вопреки предположению Тарана, в заведении не наблюдалось большого скопления народа. Игроков было всего трое, но особого азарта они не проявляли. Сидели возле автоматов с пивными банками в руках, меланхолично дергая рычаги. Еще два парня расположились в темном углу, тихо обсуждая что-то за столом. При появлении Тарана все дружно посмотрели на него.

– А тут у вас не Лас-Вегас, – заметил он, медленно приближаясь к столу. – И не Монте-Карло.

– Ты играть пришел или языком болтать? – неприветливо спросил носатый парень, перед которым высилась горка металлических жетонов.

– Ни то, ни другое, – ответил Таран.

В зале царил полумрак. Освещали его лишь холодильные шкафы, набитые всевозможными напитками, да лихорадочно мигающие огоньки автоматов. Заунывная музыка, перемежаемая механическим перезвоном, подействовала на Тарана усыпляюще. «Да-ли-да, дай-да-ли-да-ааа, – тянул заморский певец. – Уй-да-да-дуй, дай-да-ли-да-аааа…» Что-то вроде того. В переводе необходимости не было. Знойный восточный мужчина пел про то, как полюбил красавицу. Для полного счастья ему не хватало энной суммы денег. Возможно, той самой тысячи долларов, которую азербайджанцы решили содрать с Алены.

– Кто из вас Муслим, а кто Тофик? – спросил Таран, демонстративно зевнув во весь рот.

– Оно тебя колышет? – осведомился один из парней. Второй выключил музыку и сгреб жетоны в ящик.

– Сам-то ты кто? – спросил он.

Интонация его не предвещала радушного приема. Да Таран на традиционное кавказское гостеприимство и не рассчитывал.

– Сам я человек, который ищет двух засранцев по имени Муслим и Тофик, – доброжелательно произнес он. – Теперь ваша очередь представиться.

– С чего бы это? – фыркнул носатый, вставая.

Ростом он был невысок, но жилист, нахрапист и наверняка подвижен. На костяшках его кулаков темнели набитые долгими тренировками мозоли. Его дружок, судя по мощным плечам и толстой шее, предпочитал бодибилдинг. Прекрасный вид спорта для тех, кто любит рисоваться на пляже с обнаженным торсом. И совершенно бесполезное занятие для тех, кому приходится драться. Избыток мышц и мяса мешает наносить быстрые, точные удары. Место культуристов в саунах с восторженными девчатами, а не на ринге.

– Представляться при знакомстве предписывают правила хорошего тона, – сказал Таран.

– Какие, на хер, правила? – возмутились за его спиной. – Ты на кого, блин, бочку катишь, мужик? Иди лучше проспись, тля, пока глаз на очко не натянули.

Таран стал таким образом, чтобы видеть одновременно всех, находящихся в помещении. Игроки, стремясь выслужиться перед хозяевами, чтобы получать кредит, сгруппировались слева от него, приняв угрожающие позы. Азербайджанцы перетаптывались слева, разминая конечности. Было ясно, что словами их не проймешь. Ощущая численный перевес, они борзели на глазах.

– Я не затем пришел, – сказал Таран, – чтобы выяснять, кто здесь мужик, а кто пацан. Если среди присутствующих есть Муслим и Тофик, пусть отзовутся. Петь не обязательно. Даже если Муслим приходится родственником Магомаеву.