Таран и Недобитый Скальд

Наконец-то Шандор отрыл крышку сундука и отбросил ее подальше:

— Ничего не видно! Посвети, братец! А-А-А-А! — в третий раз за этот день Шандор грохнулся в обморок.

Дрожащий свет фонаря осветил то, что находилось в сундуке. К чести Золтана, он держался мужественно. Сперва поставил фонарь на пол и только потом аккуратно упал рядом. Я подняла фонарь и внимательно осмотрела лежащий в сундуке обгорелый скрюченный скелет с остатками длинных темных волос на черепе.

— Вот к чему приводит курение в постели… — вздохнула я. — Минздрав уже заколебался предупреждать. Ула, ты жив там?

Послышалось согласное кряхтение, и Ула подполз к сундуку.

— А вот и Жужа! — я ткнула пальцем в скелет. — Неплохо сохранилась девушка, а?

— О-о-о! — застонал Ула. — Как ты можешь так спокойно говорить об этом?! Тебе бы патологоанатомом быть…

Я кивнула:

— Я вот и собиралась… Трупам-то ведь уже все равно, кто там рядом с ними. Они не седеют, не потеют, жалоб не пишут… Самая для меня работка!

Ула задрожал и нервно сглотнул. Признаюсь, от меня можно было сойти с ума, похожие прецеденты имели место. Но что поделать, если я была неординарной личностью!

Ула прикрыл сундук крышкой и привалился к его боку почти в невменяемом состоянии.

Шандор зашевелился на полу и подал голос. Тотчас же очнулся Золтан и отполз подальше от сундука.

— О боже! — застонали они в унисон. — Это было ужасно! Какой кошмар!

— Кто эта бедная женщина? — Это уже Золтан.

Шандор тут же радостно посвятил его в вампирскую теорию. Золтан недоверчиво поглядел в сторону сундука:

— Неужели ты считаешь, что этот обугленный скелет может стать вампиром? По-моему, у него и зубов-то мало осталось…

— Кто знает, кто знает! — Шандор был непреклонен. — Я считаю, мы все-таки должны провести обряд очищения могилы.

Он деловито вытащил из небольшого мешочка рабочий набор инструментов охотника за вампкрами. Чесночок, осиновый кол, увядшую белую розу с колючками, серебряную ложку… Всем этим богатством он живописно украсил скелет: чеснок поделил на дольки и навтыкал между зубов, кол осторожно вогнал между ребер, розы — в остатки волос, серебряную ложку вложил в плечевой сустав. В общем, расцвела девушка, хоть на конкурс красоты посылай!

Ула, до этого скромно торчавший в сторонке, внезапно зашевелился и спросил:

— Граф, а вы не захватили крестик?

— Оу! — Шандор растерянно замер с долькой чеснока в руке. — Какже я не догадался захватить крестик! Какой же я растяпа!

Ула выглядел очень взволнованным. Я даже подивилась тому, как малыш заботится о спасении чужой души…

Пришлось обойтись без крестика. Вообще, всем уже не терпелось уйти отсюда. Церковный подвал явно не вызывал прилива вдохновения и творческих сил.

Обратно мы добрались гораздо быстрей — не было необходимости рассматривать трупики почивших родственников Шандора и Золтана. Мы только на минутку задержались в пыточной камере, откуда заботливый Шандор выволок подарочек для жуткой Фанни. Вместе со скелетом на стуле мы вылезли на свежий воздух и принялись обдумывать планы по устранению Миклоша и раскопкам на кладбище. Вот что у нас получилось:

Золтан — культурно подойти к дедушке и вежливо попросить его на некоторое время оставить свой пост.

Шандор — отвлечь внимание дедушки великолепным видом луны и в это время стырить берданку, или выставить стульчик из пыточной камеры на видное место и ждать, пока дед на него не сядет.

Ула — прислонить к стене скелет так, чтобы на него падали лунные лучи, и ждать, пока Миклоша не хватит кондратий и ему потребуется лечение сливовицей.

Я — завести деда в лес и защекотать там до смерти.

Наконец мы решили скелетом и стулом не жертвовать, а обойтись малым. То есть послать меня еще раз изобразить призрак авангардного Пьеро. Я послушно выбежала на полянку перед замком, взмахнула рукавами, потрясла штанами, повыла для надежности и выжидательно уставилась на кусты бузины. Они даже не шевелились. Если дед до сих пор сидел там, то, скорее всего, так и умер от страха на корточках.

Я осмелела и приблизилась к кустам. Оттуда раздавался странный звук, который вполне мог сойти за предсмертные хрипы. Я осторожно раздвинула ветки бузины, ожидая увидеть там по меньшей мере седой хладный труп… Но нет, в этот раз мое актерское искусство осталось незамеченным. Предсмертные хрипы оказались пьяным храпом. Дед мирно почивал в кустах, обняв свою берданку. Рядом валялась пустая бутылка, распространявшая аромат сливовицы. Я осторожно отпинала бутыль подальше в кусты — не дай бог, кто на запах приползет, и помахала притаившимся в кустах высокородным персонам.

— Дед в отрубе… отдыхать изволят! — сообщила я шепотом.

Все по очереди заглянули в кусты и убедились, что путь на кладбище свободен. Миклош сейчас дрых крепче Ленина в мавзолее. Но на всякий случай Шандор прицепил к кустам скелета из пыточной камеры. Если бы дедушка вдруг проснулся, то увидел бы над собой кокетливо улыбающийся череп, задумчиво подпирающий свою челюсть ручкой. Мы очень надеялись, что Миклош все-таки не проснется. Хотелось обойтись без жертв…