Тарч (СИ)

— Красивая комбинация, согласись? — Падший поелозил в кресле, устраиваясь удобнее, — Вот только откуда он знал, что у Тарча получится?

— Лучше спроси, — Косой начал раздражаться, — Откуда он знал, что Овчар работал со Слоном?

— А может быть, он и не знал? — Падшего, в отличие от собеседника, тема разговора совсем не взволновала, — Тогда в баре, когда Кумник рассказывал Овчару, что с утра пошлет Дару и Ерша навстречу Токарю, там были мы все: и ты, и я, и Химик. Да кого там только не было. Передать информацию Слону мог кто угодно. А то, что он обращался именно к знахарю, ни о чем не говорит. Слышали то все.

— Вот и именно, что все, — Косой повысил голос, хотя Падший с ним не спорил, — Он всех подозревает. Всех презирает. Людей ни во что не ставит. Постоянно крутит какие-то свои комбинации. И отряд у него такой же. Все летящие, как будто постоянно обдолбанные. Ты заметил, как они сидели? Ведь все знали, что могут из поселка не выйти. Знали, но вели себя, как будто мы там анекдоты травили. Кроме Тарча, конечно. С того семь потов за минуту сходило. А ты знаешь, как отреагировала Дара, когда я ей рассказал, что Кумник ее специально сдал мурам?

— Ты чо… — удивился Падший, — Сказал об этом Даре?

— А что, не надо было?

— Ну… не знаю… это их дела.

— Дела, блин, — выругался Косой.

— Так что она сказала?

— «Хорошо получилось». Представляешь? «Хорошо получилось»! Кумник, обдолбанный фанатик, всех в своем отряде зомбировал.

Падший щелкнул по рюмке, намекая на вторую порцию, и, по прежнему философским тоном, произнес:

— Какие времена, такие и нравы. Ты же знаешь, откуда он?

— Доводилось слышать, — Косой начал остывать так же быстро, как и завелся.

— Великая Отечественная, — Падший добавил в голос нотку значительности, — Оборона Сталинграда. На карте стоит судьба Родины. Человеческая жизнь обесценена до стоимости оружия в руках. Кумник все еще воюет, Косой, понимаешь? Почти восемьдесят лет в Улье. У него стаж в Стиксе больше, чем у половины моих бойцов, вместе взятых. И до сих пор на войне. Вот только непонятно, с кем.

Рейдеры выпили по второй рюмке и помолчали, думая каждый о своем.

— Никогда их не пробовал, — закашлявшись, Тарч отер тыльной стороной ладони заслезившиеся глаза и покрутил в пальцах толстую кубинскую сигару.

— Гадость? — лицо Дары выражало сочувствие и радость от того, что испытывать новые и не слишком приятные ощущения, пришлось не ей.

Девушка полулежала на широкой двуспальной кровати, опираясь спиной на высокие, прислоненные к стене подушки. Смятая белоснежная простыня покрывала ее только наполовину, обнажив грудь и плечи. За окном занимался рассвет, но влюбленные и не думали уставать. Сводящая с ума, будоражащая кровь первая близость сменилась той молодой беззаботной веселостью, безотчетной радостью от близости дорогого человека, которую постепенно забывают женатые пары, стремящиеся быстрее уснуть и лучше выспаться даже после самых жарких постельных баталий.

— Странные ощущения. Хорошие сигареты лучше, — Тарч снова затянулся, на этот раз аккуратно, стараясь почувствовать аромат дыма и остающийся на языке вкус. Выдыхать приходилось в открытую форточку, чтобы их небольшая комната не провоняла табачным запахом.

— Лучше вообще не курить! Бросай эту гадость. Идем ко мне, — Дара призывно похлопала по простыне рядом с собой и многообещающе стрельнула глазками.

— Погоди, сейчас.

Не слезая с подоконника, Тарч дотянулся до стола и взял бутылку.

— Настоящий мужчина должен пахнуть сигарами и виски, разве ты не знаешь? — он сделал большой глоток, зажмурился и прикрыл рот рукой, пережидая, когда язык перестанет жечь, — Вот теперь я готов. Настоящий мужик!

— А то от тебя до этого спиртягой не несло, — Дара поморщилась, — Половины бутылки уже нет.

— Так ты тоже не трезвенница, — притворно обиделся Тарч, — Не сильно то и отставала.

— Ой, все, — отмахнулась девушка, но на всякий случай, стараясь сделать это незаметно, выдохнула на ладонь и принюхалась, — Давай уже, я мерзну.

Дара откинула простыню, поправила подушки, спустилась пониже и, когда Тарч наконец улегся, прижалась и положила голову на грудь.

— Погрей мне ножки, — она постаралась вплести свои стопы между ног мужчины. Тон ее стал игривым и загадочным, — Слушай, а расскажи, сколько у тебя до меня было женщин?

— А почему ты спрашиваешь, — попытался отшутиться мужчина — Я был так великолепен, или так плох?

— Конечно, великолепен! — Дара провела пальцами по его груди и загадочно улыбнулась, — Наверное, из твоей постели девки толпами не вылезали? Так сколько?

— Таких, как ты — ни одной!

— Еще бы! — Дара поднялась и горделиво продемонстрировала красивую грудь и плоский животик, — Ведь я самая лучшая?!

Отвечать не хотелось. Не то, чтобы было, что скрывать, но и разговаривать на столь щекотливые темы с девушкой-ментатом было бы игрой в одни ворота. Тарч повалил Дару на подушку и крепко обнял. Прошлое должно оставаться в прошлом. Какие бы сцены из прежней жизни не волновали сознание, не смущали душу болезненными воспоминаниями, семью уже не вернуть, да и стремиться к этому было бы полнейшей глупостью.