Тариф на любовь

После большого нервного потрясения всегда наступает реакция. Это своего рода защитный механизм – исчерпав все свои ресурсы, организм словно уходит в «спящий режим», экономя энергию, восстанавливая утраченное.

Что-то похожее произошло и со мной. После совершенно безумной скачки на пределе возможностей, сквозь ливень и мрак ночи, после столкновения Алекса с оборотнями, ледяная рука замерзшей камеристки оказалась для меня если не чем-то обычным, то обыденным точно. Я даже не вздрогнула от ее прикосновения. Просто устало поинтересовалась, не переставая вглядываться в дождливый мрак на мосту:

– Что там, Нелл? Что ты нашла?

– Нне знаю, миледи… – Девушка говорила, запинаясь. Словно подбирала слова или копила энергию на каждый звук. Я встревоженно обернулась к ней. – Посм… посмотрите самми…

Ледяная ладошка нашла в темноте мое запястье и осторожно потянула, пока мы обе не ткнулись довольно болезненно в камень. Костяшки как огнем обожгло. Я зашипела. Скорее всего, ободрала кожу о камень высоченной ограды замка. Назвать забором такое сооружение язык не поворачивался. Вроде бы, в старину такое называли замковой стеной. Впрочем, я вполне могу ошибаться.

Перебирая в голове глупые, вялотекущие мысли ни о чем, я осторожно шарила по каменной поверхности. Сейчас мне отчаянно не хватало света от молний. Но гроза уже прошла. Остался только размеренный холодный дождь. И шелест листвы от падающих капель. Спасибо, что хоть ветра не было. Мы и без него мерзли.

– Что такое? – Бесшумно подошедший Алекс выдохнул мне свой вопрос прямо в ухо. – Что ты ищешь?

Я вновь даже не дернулась, ощущая, как все сильнее цепенеет тело. Нам срочно нужно куда-то спрятаться от дождя. Иначе эта ночь окажется последней в нашей жизни. Мы просто уснем и больше не проснемся от холода.

– Нелл что-то обнаружила. А я теперь не могу в темноте это «что-то» нащупать. И молний, как специально, уже нет.

Алекс хмыкнул:

– А огонь почему не вызовешь? Не получается?

Стыд каленым железом ожег мне щеки. Вот я тупица! Почему сама не додумалась?

Я сосредоточилась, вызывая в памяти ощущение пляшущих на кончиках пальцев огненных искр, одновременно не переставая осторожно ощупывать стену. Когда я наконец смогла поймать ускользающее чувство ласковых язычков огня, мои пальцы на что-то наткнулись. Какое-то странное углубление.

– Здесь что-то есть. Попробую зажечь огонек на ладони.

– Давай.

Ладони вампира ласково сжали мои плечи в защитном жесте. И почти одновременно на ладони моей левой руки появился лепесток пламени. Но не такой, к которому мы все привыкли. Не такой, каким я зажигала костры на привалах. На моей ладони танцевал радужный огонек высотой примерно в половину моей кисти. Радужный в прямом смысле этого слова: в нем причудливо переплелись красный, золотисто-желтый, зеленый, лазурно-голубой, фиолетовый и даже черный.

Мы с Нелл ахнули одновременно. Такого раньше со мной не было. Огонек был достаточно сильным, чтобы осветить наши лица, отбрасывая на нас причудливые цветные блики. От удивления я пошатнулась. Моя рука, до сих пор лежащая на мокрой каменной стене, дрогнула и сместилась. То, что произошло в следующий миг, иначе как чудом назвать было нельзя.

Смещение руки на стене привело к тому, что моя ладонь попала в какую-то выбоину в старом, гладком от времени камне. Очень странную выбоину. Точно повторяющую все контуры руки. Моей руки. А этого просто не могло быть.

Мы можем приобрести себе по размеру перчатки. И они, благодаря коже или эластичной ткани подстроятся под особенности именно нашей кисти. Но наши руки все равно разные. При одном и том же размере у кого-то пальцы тоньше, у кого-то толще, у кого-то короче, у кого-то длиннее. Особенностей много. И каменная выемка, сделанная неизвестным мастером, точно может повторить контуры только одной кисти. Либо же мастер может придать своему творению усредненные формы, чтобы большинство ладоней могло в нем поместиться. Но опять-таки, это будут либо женские ладони, либо мужские. А если выемка окажется слишком маленькой, то только детские.

Все это вихрем промелькнуло в моей голове, и исчезло, не оставив после себя и следа. Теплый камень ласково обнимал мою озябшую кисть. А по спине уже бежал озноб. Теплый камень? Обнимает? Я торопливо отдернула руку, но было уже поздно. Моя ладонь погрузилась в камень, словно в растаявшее масло. По самое запястье.

В туже секунду темное небо над головой словно взорвалось. Я присела от ужаса. Грохот стоял такой, что мы с Нелл завизжали. Я дернулась к Алексу. Но камень меня не отпускал. Одна за другой куда-то в территорию замка ударили сразу пять молний. Или может быть меньше, а мне просто так со страху показалось.