Тариф на любовь

По привычке Иван не поехал на лифте, а побежал по лестнице. На пятом этаже его охватило странное чувство.

Учащенное сердцебиение нельзя было отнести к перескакиванию через ступеньки. Конечно, он волновался, но не настолько же, чтобы так кололо в груди. И что это за непонятная возня за какой-то дверью…

Сердце замерло на мгновение, когда послышался приглушенный Настин крик. В два прыжка Ваня оказался перед ее квартирой. Палец вдавил до упора кнопку звонка, а кулак другой руки стучал в дверь, как в набат. Затихли ли там, за дверью, или нет, Иван не слышал от шума звонка, ударов и звона в ушах. Ему надо быть у Насти, рядом с ней. Он боялся подумать, что там может происходить, и стучал, звонил, стучал…

Никто не открывал. Отчаявшись, он начал плечом высаживать дверь. Черт с ней, с дверью, он поменяет, только бы с Настей ничего не случилось.

Дверь распахнулась одновременно с очередным ударом Ивана. Он влетел в коридор, инстинктивно протянув вперед руки, чтобы смягчить удар о стену, и подсознанием отметив, что кого-то придавило дверью. Обретя устойчивость, Иван быстро нашел взглядом хозяйку. Она сидела у трюмо на полу, рядом валялась сорванная со стены полочка. Халат на ней был порван, а блузка под ним без единой пуговицы расхлябанно выпросталась из юбки, обнажив нежно-розовую кожу и белый кружевной лифчик. Волосы всклокочены, щеки пылают огнем, дрожащие пальцы запечатали готовый сорваться крик, а глаза, полные гнева и ужаса, блуждают по тесному пространству.

— Переживаешь за клиентку, любовничек? — раздался за спиной Вани знакомый голос, скрывающий непонятную обиду.

Иван сжался. Пальцы сами собой сомкнулись в кулаки. Ему некогда было искать причину обиды Юлика, он предупреждал его однажды достаточно ясно, чтобы человек с высшим образованием понял, о чем идет речь, и поостерегся.

Юлик не понял. Жесткий кулак встретился с его подбородком, затем боль ударила в нос, скользнула по кадыку, тупо разлилась в боку. Снова подбородок… опять живот…

Значительную часть бойцовского задора Юлик утратил в поединке с Асей, но Ивана не остановила его пассивность. Он не дрался — он избивал, он учил слушать свои предостережения. Юлиан изворачивался как мог, но удары находили его везде. Иван специально не трогал жизненно важные точки; ему надо было, чтобы этот подонок не терял сознания и держался на ногах, пока Иван убеждает его в когда-то высказанных словах. Боль в суставах пальцев уже давала о себе знать, но он ему еще не все доказал, и Настя продолжала сидеть в потрясении.

— Я не могу, — она поперхнулась от своего хрипа, сухо прокашлялась, — не могу это видеть! Убери его!

Иван не столько расслышал, сколько догадался. Один миг он смотрел на Настю, потом завершающим ударом въехал в солнечное сплетение. Юлик начал сползать по стене не дыша. Иван подхватил его за грудки и вытащил на лестничную площадку.

— Что ты успел рассказать Насте? — охрипшим от сухости в горле голосом спросил он.

— Он-на все знает…

Дальше Ивану было неинтересно. Брезгливо морщась от винного перегара, смешанного с кислым запахом пота, он подвел Юлика к лестничному пролету.

— Скажи Насте спасибо, что я остановился, — прошептал Иван и тут же уточнил: — Мысленно скажешь. А если я еще раз увижу тебя в этом районе, не быть тебе мужчиной, понял? Будешь первым евнухом в городе. Ты все понял? Или слова на тебя не действуют — только сила?

Юлиан немного пришел в себя, во всяком случае, начал дышать и попытался поднять голову. На слова Ивана он вновь уронил ее. Ваня удовлетворился таким полуответом и толкнул его вниз. Юлик едва перебирал заплетающимися ногами ступеньки, руки цеплялись за перила, хватали воздух… Стремительное движение вниз остановила стена нижней площадки, на нее же наткнулся и затылок Юлиана. Иван проследил за торможением бывшего сокурсника, потом развернулся и вошел в Настину квартиру, закрыв за собой дверь.

— Туфли… — Девушка все еще сидела на полу и держалась за больное горло. — Его туфли.

Снова щелкнул дверной замок. В Юлиана полетела его собственная обувь. И опять тишина. Только недовольный лифт ворчит, как старый привратник, шаркающий на зов какого-то зашедшего человека.

Иван сел на корточки напротив Аси. Пальцы так и тянулись к нежной разгоряченной коже под распахнутой блузкой, но он осторожно, чтобы не напугать и без того перепуганную девушку, поправил края блузки, ласково провел по кисти, прижатой к горлу, пригладил растрепанные локоны, успокаиваясь их мягкой шелковистостью и теплой густотой.

— Очень больно, Настенька? — прошептал Иван.

Она покачала головой, избегая смотреть ему в глаза.

— Только охрипла от крика.

— Он больше не придет, обещаю. Нужно привести себя в порядок и забыть об этом. Давай я помогу тебе встать.

Ваня обхватил хрупкие плечи Аси и поднял ее. Она прильнула к его груди, вбирая его силу, уверенность, покой. Но как только ноги обрели способность держать ее, Ася начала вырываться из его объятий.

— Не прикасайся ко мне, пожалуйста, — слабым голосом просила она.

— Я только хочу помочь тебе.

— Не надо.