Тариинские хроники

Благодарил Лазаир богов за то, что стали они благосклонны, не зная, что под одной крышей с ним живёт богиня. А, впрочем, ведь и Ратна не ведала теперь своего прошлого, лишь даря мужу своему вселенскую любовь, что жила в её сердце. И любовь эта отражалась и множилась в сердце Лазраила, и возращалась Ратне сторицей.

Когда пришёл срок, в доме, который стал теперь больше и надежнее, зазвучали детские голоса.

Самая прекрасная женщина родила для своего мужа троих детей: двух мальчиков-близнецов, нареченых родителями Арханом и Драгоном, и их младшую сестру — Этану.

Смелыми и справедливыми росли Архан и Драгон, а Этана была прекрасна и добра. Голос её, когда она пела, птицей летел над морем, чаруя и даря покой сердцу.

Однажды море, столь долго бывшее благосклонным к Лазраилу забрало его. Ратна плакала по мужу своему двенадцать дней и двенадцать ночей. Слёзы её собирались в шар и отправлялись в море небесное — искать душу Лазраила и освещать путь тем, кто потерял дорогу домой.

Так над этим миром появились двенадцать лун…

******************************

Я проснулась среди ночи от того, что по дому кто-то ходит. Встала, создала на руке боевое заклинание из некроэнергии и медленно, стараясь ступать почти бесшумно, вышла из своей комнаты.

Друг стоял на кухне и пил воду прямо из стеклянного кувшина. Делал он это странно — как-то ссутулившись, скособочившись. Воду глотал жадно, захлебываясь.

Я замерла в проёме, втянула готовое сорваться плетение обратно в ладонь. — Джонатан! — окликнула я его тихо, боясь напугать, — Джонатан, ты меня слышишь?

Он замер на секунду, а затем продолжил так же жадно пить воду. Пресвятые ёжики, да что происходит?

Я включила свет. Джонатан поставил опустевший кувшин на стол и обернулся ко мне, смотря перед собой невидящим взглядом. Сама не знаю почему, но взгляд этот напугал меня до одури. На долю секунды глаза его стали осмысленными, он сделал ко мне шаг, второй, третий… Затем сгреб в объятия и прижал к себе с неожиданной для его состояния силой. Еще мгновение и тело его обмякло, и мне едва достало сил, что бы не дать нам обоим упасть.

Аккуратно положила его на пол. Ну чудесно! Призвала своего костяного помощника, что бы перетащить бессознательного парня обратно к нему в комнату.

Затем, подумав, призвала ворона, посадила его сторожить Джонатана, отдав приказ поднимать, чуть что, тревогу, и снова отправилась спать.

Остаток ночи я спала крепко, не видя ничего…

Я сидела на кровати и пыталась написать план действий. Ничего более умного мне в голову не пришло. Голова пухла от догадок и переживаний. Бедная моя голова…

В результате моих размышлений всё сводилось к дракону и проклятой горе. Ещё был Лука, который, скорее всего, заражён и находился теперь одной Богине ведомо, где. Как ему помочь я не знала, и это словно рвало мою душу на части.

Джонатан ходил на Артан и вернулся живым, но невменяемым. До того он брал в библиотеке материалы о драконах, древней магии и артанской катастрофе.

Итак, дракон… Я так надеялась на то, что увижу его после ритуала и расспрошу. С пристрастием.

Но вместо этого видела сказку. Или её часть.

Девушка во сне, была подозрительно похожа на бейди, что продала мне браслет. Не потому ли, что я мыслями во время ритуала скатывалась к ней? Или причина не в этом?

Вопросы-вопросы-вопросы. Хоть снова на проклятую гору иди. Я бы и пошла, да бессознательного друга не с кем оставить.

Сходила проведать его в который раз, хотя и оставила ворона "присматривать" за ним. Без изменений. Села рядом, взяла аккуратно его руку и стала медленно поглаживать, просто так, думая о разном и глядя в окно.

Вот интересно — с Артана он вернулся не только без шаманского браслета, но и без инфобраслета тоже. Кстати, где шаманский браслет? Я поморщилась, пытаясь вспомнить, куда я его подевала.

Может быть, сегодня попробовать связаться с Джонатаном? Тем более, если у тебя есть вещь вызываемого, ритуал пройдёт легче. А этого добра дома навалом. А ещё можно лечь рядом. Может поможет?

Я хотела положить руку друга обратно на кровать, но пальцы резко сомкнулись на моём запястье. Я вздрогнула от неожиданности. Обернулась. Его глаза были открыты и смотрели на меня вполне осознанно. — Джонатан? Ты меня слышишь? В ответ — тишина. — Эй! Ты моргни хоть, если меня понимаешь. Он медленно закрыл и открыл глаза. Я мысленно возблагодарила Богиню. — Тяжело говорить? Снова закрыл и открыл глаза. — Как я рада, что ты вернулся! — из моих глаз сами собой брызнули слезы, — и что идешь на поправку. Губы друга дернулись — то ли он пытался что-то сказать, то ли — улыбнуться. Затем глаза его закатились и он снова потерял сознание. Пальцы на моём запястье разжались.

Я спешно начала вливать в него силу. Попыталась лечить, и о чудо — получилось!

Посидела ещё немного рядом, думая. У меня вырисовалась ещё одна проблема — мне нужно в академию. Сначала на приём к магистру Мхо, затем выходить на учебу. А оставлять Джонатана в таком состоянии одного нельзя — уйдет в неизвестном направлении, попадется кому-нибудь на глаза, и… Что "и" я даже думать не хотела.