Тарковский и я. Дневник пионерки

Иоган и Арьен ехали только на один день, а я на недельку, направившись в Лондоне сразу к Тарковским, которые меня ждали. Впрочем, что значит к Тарковским? Поскольку специальных привычных для нас «командировочных» Тарковский себе не выторговал, то деньги из собственного кошелька экономились для более возвышенных планов. А Лариса с Андреем поселились у Ирины Браун, ленинградской девушки, определенной Андрею ассистентом и переводчицей в работе над постановкой. Ира была замужем за Томом, милым гостеприимным англичанином, валторнистом, из известной потомственной музыкальной семьи. Жили они в небогатом трехэтажном домике, как здесь говорится, «в ряду», верхнюю мансарду которого любезно предоставили нашему Маэстро. Это была крошечная комнатка под крышей, в которую влезала только большая кровать и маленький столик. Все удобства были этажом ниже, а хозяйственно-общественная жизнь сосредотачивалась в огромной кухне-столовой на первом этаже. Мне на несколько дней отыскалось спальное местечко в одной из комнат второго этажа.

Насколько я помню, Ира была деловой женщиной, занятой прежде всего своей работой. Так что дом был безалаберный, а атмосфера оказалась самой дружеской и гостеприимной. И беспроблемной… в контексте новых подозрений Ларисы, нервно сообщавшей мне по телефону из Лондона, что интерес Иры к Андрею носит дополнительный, слишком специальный характер, а он-то петушится во всю, «извертелся, искокетничался весь». Но к моему появлению там царили тишь, гладь и Божья благодать.

Что касается спектакля, то он прямо-таки ошеломил всех нас своим блестящим неожиданным решением, продуманным и точным. Я писала затем о новой сценической работе Тарковского в той же голландской газете, а позднее все это уже было опубликовано в Москве, так что не буду здесь вновь касаться деталей и особенностей этой новой трактовки оперы.

Андрей к тому моменту, понятно, был утомлен репетициями, естественно, взволнован грядущей премьерой, так что семейство Браунов предложило нам поехать отдохнуть на пару дней в их загородный дом в окрестностях Солсбери. Покойный отец Тома когда-то работал там органистом в центральном соборе. А мать, если не ошибаюсь, была прежде арфисткой. Теперь она почти не могла двигаться из-за тяжелого артрита, так что почти все время сидела в кресле. Спину она держала прямо, а ноги ее были укрыты пледом, как и полагалось, по моим понятиям англичанке. Милая, светская, остроумная, очень английская леди.

Здесь же рядом располагался шикарный дом ее дочери и сестры Тома, наиболее преуспевшей в семье, известной пианистки. Туда нас сводили «на экскурсию», и, надо сказать, что дом произвел на Ларису с Андреем огромное впечатление, как их мечта, уже воплотившаяся у кого-то. Я заметила их воодушевление и предложила им сделать фотографию в этом интерьере. И они с удовольствием и как бы небрежно, по-хозяйски развалились на диванах, а я щелкнула их с прибауткой, что-то вроде «красиво жить не запретишь»…

Вечером нас угощали прекрасным английским ужином — то есть сочным ростбифом, который искусно зажарил Том. Он много острил, и все было так, как я читала в книжках про англичан, вплоть до рассказа, хоть и поданого нам с юмором, как важно наливать молоко в чай, а не наоборот, как это делают некоторые варвары. Утром мы поехали в Солсбери, были в соборе, заглянули на тихое английское кладбище, зарулили к знаменитым камням «Хейдж Тоуне», а затем побродили по деревеньке, отметившись даже у дома Уильямса Голдинга, посидели в местном пабе со школьной подругой Тома.

Как сейчас помню, все это было 30 октября, так как премьера должна была состояться 31-го, в день рождения моего отца и матери Тома. И когда мы вернулись после прогулки домой, то застали в гостях у матери Тома милую супружескую пару. Они приехали накануне поздравить ее с днем рождения и подарили ей… папури, цветы, засушенные в ансамбле запахов. Я понятия еще не имела что это такое, а мама Тома, наслаждаясь, вынюхивала тонкий запах, точно слушала увертюру. Том представил меня гостям, как русскую леди, может быть, первого и последнего варяга в этих краях. Гости вежливо чинно представились, тут же спросив с искренним интересом: «А какие цветочки вы предпочитаете в вашем садике?»

Там же Андрей сделал моим фотоаппаратом уже второй раз наш «двойной портрет» с Ларисой. Первый он сделал еще у каньона…

* * *