Тарковский и я. Дневник пионерки

Молоденький япончик, проживающий в Париже, ехал в Москву собирать материал о Тарковском (пишет что-то). Перед отъездом позвонил Ларисе Павловне во Флоренцию, а она как заорет: если вы по дороге ко мне не заедете, я Вам ничего не дам (а что она сможет дать? — X). Он, обливаясь слезами, сменил билет и полетел к ней. В Москве с вытаращенными глазами рассказывал мне (брал интервью), что не понял, зачем она его вызвала. Говорит: дом у нее самый шикарный во всей Флоренции, терраса на реку, было полно гостей. Лариса П. пела(1), танцевала (!), вела себя весьма странно. Бедный япончик все время спрашивал у своего сопровождающего: «Может быть, это вообще такой русский женский менталитет?»

Еще интересный номер рассказала переводчица, работавшая в июне с Крисом Маркером. Климов с Чугуновой напросились к ним на обед и стали заводить какие-то просьбы по поводу «Института Тарковского» в Париже. На что Маркер сказал, что если они хотят чего-то добиться в Париже, то пусть и не упоминают имя м-м Тарковской, что это абсолютно неприличная женщина и т. д. Переводчица с быстротой пулемета переводила все его крепкие выражения, Климов и его подруга сидели, повесив носы, красные.

Ну, вот, а мне с этой женщиной все-таки предстояло еще сражаться за свои права…

* * *

В апреле 1987 года я была приглашена в Москву для участия в Первых международных интернациональных чтениях, посвященных творчеству Андрея Тарковского в Центральном Доме кинематографистов. И в процессе общения с профессионалами, занимающимися его творчеством, я узнала, что кое-кто из них замечал, что в одних изданиях «Запечатленного времени» мой copyright указан рядом с именем Тарковского, а в других нет. Произошел даже такой курьезный случай: киновед из Италии уверял меня, что мои права в итальянском издании значатся, а я сопротивлялась швею, так как никогда не подписывала вместе с Андреем договор в Италии. Но к моему немалому удивлению мой коллега оказался прав, прислав мне «Scolpire il tempo», изданное издательством «Ybulibri» с моими соавторскими правами… Как выяснится позднее договор в этом издательстве подписывала уже после смерти Андрея сама госпожа Тарковская, а почему я была упомянута ею по собственной воле для меня остается загадкой…

Впрочем, есть одно предположение. Первые издания книги не включают еще в себя главу о «Жертвоприношении», которую я, естественно, уже не писала. В «Русской мысли» от 16 января 1987 года эта глава была опубликована, как «Последняя глава из книги, законченной за неделю до смерти». Но никакой другой книги, кроме все того же «Запечатленного времени», никто нигде не увидел — только в последующие издания была подверстана еще и эта глава, которую Андрей едва ли мог заканчивать сам «за неделю до смерти». Страшно думать о том, в каком он был состоянии… Последние записи в его дневнике:

5 декабря 1987года, Париж

Вчера мне сделали химиотерапию, в третий раз. Чувствую себя отвратительно. Не может быть и речи о том, чтобы встать с кровати или даже приподняться. Шварценберг не знает, что делать, потому что не знает, откуда берутся эти ужасные боли. Фильм с успехом идет в Англии, в США тоже. Невероятно хорошие отзывы. Японцы организуют какой-то фонд помощи, но им нужно объяснить, почему такой знаменитый режиссер так беден…

И последняя: