Тарковский и я. Дневник пионерки

…первая неточность Иоселиани касается «аула Тарки» (правда, может быть, тут ошибки двойного перевода). «Тарковским владением», как в этом легко убедиться, посмотрев в словарь Брокгауза и Ефрона (куда сама Лариса Павловна, как вы догадываетесь, так часто заглядывала — О. С.), называлась область, распространявшаяся практически на всю территорию Дагестана, существовавшая с древних времен (по крайней мере с VIII века) и только с 1867 г. переименованная в Темир-Хан-Шу-ринский округ. Последний князь Тарковского владения Шамсудин и был родоначальником рода Тарковских. Второе возражение более существенно. Говоря о порядочности как важном критерии художника в России, Иоселиани одним духом перечисляет Ахматову, Мандельштама, Булгакова и — Булата Окуджаву, Беллу Ахмадулину, Владимира Высоцкого. Думаю, что Андрей, будь он жив, был бы неприятно удивлен таким резко неравноценным сопоставлением и тем, что он, с его собственной абсолютно бескомпромиссной порядочностью, поставлен в один ряд с тремя своими современниками, порядочность которых не превышает обычных, не максимальных требований к себе советского интеллигента.

С глубоким уважением

Лариса Тарковская

Хотелось бы узнать, к кому обращено «глубокое уважение» Ларисы… Но это снова лишь риторический вопрос… А горькая реальность снова демонстрировала, что от великого до смешного, увы, только один шаг. Похороны преждевременно почившего великого русского художника, которому почему-то Отаром вдруг было отказано в капле русской крови, превратились в какую-то суетную чехарду… И такая чушь вокруг него витала, что хотелось задаться от его имени еще одним риторическим вопросом, невесело улыбнувшись: «Ну-ка встану, погляжу, хорошо ли я лежу?»… И в том ли ряду, который мне предназначен, и в той ли усыпальнице… Ан, не в той…

А чего стоит речь Максимова над гробом, озабоченного не Тарковским и его смертью, а снова своим политическим капиталом. Он цитирует усопшего:

Они делают вид, что ничего не случилось, что они не душили меня почти двадцать лет, что я не просил здесь политического убежища (??? — О. С.) и что я продолжаю находиться в творческой командиривке за рубежом, надеются, что я растрогаюсь от умиления и брошусь им в объятия? Ну, нет, этого они от меня не дождутся, я, как Шаляпин, и надеюсь, дети у меня окажутся потверже шаляпинских.

И далее Максимов продолжает уже собственную речь, причесывая Тарковского той же привычной и нужной ему гребенкой:

Но в чем не откажешь советской пропаганде, так это в последовательности. 31 декабря ТАСС с лапидарной торжественностью сообщил о смерти в Париже советского кинорежиссера Андрея Тарковского. Не удалось выманить живым, попробуем присвоить мертвым. Те, как известно, сраму не имут. Или: не мытьем, так катаньем…

Боже мой, какие же мы мало приличные и собой только озабоченные люди даже в скорбный и торжественный час. Максимова недовольного когда-то тем, что Тарковский «сидел между двумя стульями», не назвался диссидентом и назвался в письме к отцу «советским художником». Интересует только его правда: уложить его нужно хоть в смертный час в нужную «делу» ячейку — ну, чем вам не «Бесы»?