Таро для всех и для никого. Арканология новой эпохи

Притча очень точная, однако без надлежащего понимания она не более чем еще один эвфемизм, сглаживающий ужас Встречи. Весь вопрос в том, кто умирает. Помнит ли мое «я» бытие дерева? Или бытие зверя? Стоит ли надеяться, что в следующем превосходящем бытии То будет помнить бытие моего «я», которое столь же относительно, как бытие камня или дерева? Что значат мои воспоминания «прошлых жизней» (даже если исходить из того, что фрагменты являются реальным отражением прошлого, а не проекцией сознания)? И чем «я» нынешний связан с «я» Тем, кроме картинок, которые встают у меня перед глазами? Тринадцатый аркан ставит неудобные вопросы, требующие принятия этого жуткого «Нет-бытия». Реинкарнация, будучи описанием вполне реального процесса, тем не менее, является слабым утешением. Только безусловный отказ от утешения в конечном счете выводит к Тому еще при жизни.

У Кроули есть своя притча, раскрывающая суть тринадцатого аркана.

52. А еще был колибри, который заговорил с рогатым змеем и попросил у него яда. И великий змей Святого Кема, царственный змей Урей ответил ему:

53. Я плыл по небу Ну в ладье, называемой Миллионы Лет, и я не видел ни одного существа на Себеке, которое было бы равно мне. Яд моего клыка – это то, что я унаследовал от моего отца, и отца моего отца; как отдам я его тебе? Ты и твои дети, живите так, как жили я и мой отец, и, возможно, через сто миллионов поколений милосердие Всемогущих сможет наградить твоих детей, отдав им древний яд.

54. Тогда колибри опечалился и полетел к цветам, как будто они ничего не сказали друг другу. Но все же вскоре змей ужалил его, и он умер.

55. Но прекрасный Бог Ибис, который медитировал на берегу, слушал и слышал. И он отбросил свой образ Ибиса и стал похож на змея, говоря: Может быть, через сотни миллионов поколений мои дети получат каплю яда с клыка Высочайшего.

56. И действительно! Когда Луна взошла трижды, он стал змеем Уреем, ибо яд прижился в нем и в его семени навеки.

Эта глубокая притча раскрывает нам тайну смерти и тайну инициации. Колибри хочет быть змеем. Но в чем природа его желания? Он хочет обладать величием змея, его ядом, его силой, его властью. Он хочет вызывать такой же страх и такое же уважение, как царственный змей. И он просит его: поделись ядом. Именно так мыслят профаны. Результат, а не процесс – рабская онтология, которая не может быть скорректирована.

Колибри, ядовитый как кобра. Вы себе такое представляете? Я – нет.

Совсем иначе представляет инициацию ибис. Для него единственный смысл в желаемом – не атрибут власти, яд, но смена онтологии. Отбрасывая «форму ибиса», он на самом деле умирает, как и колибри. Но умерев как ибис, отбросив свою старую онтологию, он принимает форму змея. Именно поэтому «яд прижился в нем и его детях навеки».

Смерть – это всегда Нет. Нет – это всегда смерть. Но смерть оставляет нам выбор. Желудь все равно умрет. Он может умереть, сгнив в навозной куче или в брюхе свиньи, или умереть, отбросив онтологию желудя и став дубом. Для желудя в том качестве, в каком он находится сейчас, по большому счету, разница невелика – во всех случаях это безусловное Нет его онтологии. «Если зерно не умрет, оно не даст урожая». Да, но не всякое сгнившее и умершее зерно дает урожай.

Эта дихотомия и есть двойное единство аркана Смерть. Смерть неизбежна. Я не только о физической смерти. На протяжении жизни мы умираем много раз в разных качествах. Но чем будет смерть? Тотальным Ничто или эволюционным переходом? Первое – удел раба. Второе – Суверена. Первый желает покоя. Второй – свободы и чести. Выбор за вами.

Искусство

Четырнадцатый аркан – одна из тех карт, имя (то есть сущность) которой изменилось в Новом Эоне. От древнего названия (Умеренность) мы перешли к современному (Искусство). Это обстоятельство символически чрезвычайно важно, поскольку в Новом Эоне роль искусства как отражения индивидуации становится значительно более важной.