Тарсо, Христа ради юродивая

Однажды Тарсо сказала: «Архангелы дали мне три облачения, и еще три дала Пресвятая Богородица. Одно — до земли, одно — досюда, и одно — до колен. У меня их взяли и служат в них в церкви».

Что хотела сказать Тарсо этими символами? Каков их смысл, который не смог понять ее собеседник? Возможно, Тарсо трижды получила благословение от архангелов и от Пресвятой Богородицы. Можно также предположить, что все богатство этих благословений Тарсо сама передала телу Церкви. В любом случае признание большого вклада Тарсо, ее дара юродства и всей ее святой жизни, в спасительное служение Церкви будет вполне согласно с ее словами.

Вот случай — одновременно и сон, и реальность — подтверждающий, вместе со всем остальным, истинность нашего вывода о церковном самосознании Тарсо.

Одна дама, часто бывавшая у Тарсо, рассказывает: «Однажды ночью я вижу во сне, что навожу порядок в доме, а за мной идет Тарсо с веником, усердно подметая пол. Я радовалась и недоумевала в душе, что это она делает? Тарсо же, словно прочитав мои мысли, говорит: “Поскольку ты послала моему брату соль для его стола, я принт л я тебе помочь”. Я проснулась очень радостной. Стараясь понять ее слова, я с трудом вспомнила, что недавно послала на Святую Гору посылку с мелом для икон и кое-какие книги по иконописи. Когда я навестила Тарсо в следующий раз, она мне сказала: “Мой брат кормит и меня каждый день. Он меня поминает, я ему очень благодарна, дай ему Бог здоровья! Позднее я узнала, что монах, которому я отправила посылку, был священником. Он слышал о Тарсо и поминал ее каждый раз, когда служил Божественную литургию».

* * *

У Тарсо был дар общения во Святом Духе с теми, кто ее поминал. Она находилась духом в храме, где ее поминали во время Божественной литургии, а также в том месте, где о ней молились люди, которые знали, почитали и любили ее. Вся полнота Церкви, все пространство церковной жизни были той духовной атмосферой, которой всегда дышала блаженная.

* * *

Тарсо всегда жила церковной жизнью с ее непрерывным суточным кругом богослужения по церковному уставу: вечерня, повечерие, полунощница и утреня.

Она прекрасно знала Псалтирь и могла прочитать ее от начала до конца наизусть[44]. Все это было каркасом непрестанной молитвы Тарсо.

Часто, когда кто-нибудь из ее гостей собирался уходить и просил ее молитв, Тарсо, зная, по какому календарю этот человек живет, пела тропарь святого, память которого праздновалась в тот день по этому календарю. А нередко бывало, что она, прежде чем отпустить своего посетителя, полностью читала всю вечерню. «Хотя монастырь в Кератее жил по старому стилю, — вспоминает одна монахиня, — Тарсо, когда мы приходили к ней, ни о чем нас не спрашивая, пела нам тропарь святого или праздника, который мы в тот день праздновали по новому стилю». Если ее спрашивали: «Старица, какой стиль лучше — новый или старый?», она отвечала: «А что, разве плохо, когда Бог прославляется дважды?» Не только этот ответ, но и все общение с «новостильниками» на протяжении всей ее жизни дают понять, что эта тема Тарсо не волновала.

* * *

Та же монахиня вспоминает: «Каждое мое посещение Тарсо было для меня откровением. Однажды я купила четки в монастырской лавке и пошла к Тарсо с помыслом: “Как она молится? Знает ли она Псалтирь и другие церковные молитвы?” Я знала, что она очень редко бывает на монастырских службах, а богослужебных книг у нее не было. Часто я слышала, как она вслух читала Иисусову молитву. Если ее что-то удивляло, она восклицала: “Господи Иисусе Христе!” Придя к ней, я застала ее одну. Присев, я достала из кармана четки и сказала: “Помолись немного, сестричка!” Мне хотелось взять потом эти четки из ее рук, как благословение. Она сразу их взяла и, обратившись на восток, начала молиться, тихо и с умилением читая всю полунощницу полностью: молитвы Василия Великого, псалмы и все остальное, что мы читаем на полунощнице — “Господи Вседержителю, Боже Сил и всякия плоти”, “Тя благословим, Вышний Боже и Господи милости”, “Возведох очи мои в горы”, “Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Господи Иисусе Христе, помилуй мя!” Затем она повернулась ко мне и почтительно, движением, исполненным красоты и достоинства, отдала мне четки левой рукой, в которой держала их во время молитвы. Я взяла их и растроганно поцеловала ее руку, а Тарсо тоже наклонилась, чтобы поцеловать мою, но я ее успела отдернуть».

* * *