Читаем Тартак (на белорусском языке) полностью

Тады яна зноў загаласiла на ўвесь двор...

- А зязюлькi мае-е...

Убачыла пасля, як адбегся ад варот высокi ўласавец з вiнтоўкай i, дастаўшы з кiшэнi белую хустачку, стаў выцiраць вочы: заплакаў.

Ля Мiронавай хаты яна стала з маленькай Iрай на руках наперадзе ўсiх. За ёй былi людзi, сагнаныя з усёй вёскi. З аднаго боку, ля самых Махоркавых варот на двор, - бабы з дзецьмi: занялi ўсю вулiцу; з другога, ля хаты, ля сцяны, - мужчыны: жменька. Мужчыны стаялi адзiн ля аднаго, перамешаныя: i вялiкiя i малыя, што абламаны зверху частакол. Нiхто ўжо не плакаў: не плакаць загадалi крыкам - хлiпалi толькi бабы.

Стала цiха, нiбы мор выкацiў усю вёску, i было чуваць, як далёка за лесам, над якiм гарэла агнём сонца, страляюць i страляюць без сцiханага гэта недзе на Дзвiнасе, куды адступiлi партызаны. На другiм баку вулiцы ля дубоў стаялi на зямлi два ценкiя i доўгiя чорныя кулямёты, настаўленыя на людзей, i высака на тыне сядзелi ўласаўцы адзiн ля аднаго з вiнтоўкамi ў руках - не знiмалi з плячэй.

Калi з хаты ад Махоркi выйшаў немец, стала яшчэ больш цiха: нiхто не хлiпаў.

Наста пачула, як у яе падкасiлiся ногi i стукнула ў галаву. Галава закружылася-закружылася, i Наста, баючыся, каб не ўпусцiць з рук Iру, аперлася на некага плячом - не помнiць, на каго. Да яе збоку - да нагi прыцiснуўся Валодзя, усё роўна як бы прыцiскаўся некалi, калi быў маленькi: толькi вучыўся хадзiць.

Немец стаў пад дубам ля тыну мiж двума чорнымi кулямётамi. Стары, у яго былi сiвыя скронi, аж блiшчалi здалёку. Блiшчалi i высокiя боты на нагах, i сам ён увесь блiшчаў на сонцы: арол на галаве, крыжык на грудзях, гузiкi i спронжка наверсе на жываце.

Наперад яму адразу забег уласавец, высокi, ценкi i чорны, i засунуў рукi з бакоў пад дзягу. Загаварыў, слухаючы немца i гледзячы пад хату на людзей. Насце здалося, што ён прылiп вачыма да яе адной. Яна не чула, як гаварыў немец, - угледзела толькi, як кратаюцца яго чырвоныя скiвiцы: яна стала слухаць уласаўца.

- После того... - загаварыў ўласавец, спатыкаючыся, нiбыта хто яму перабiваў, - как возле вашей деревнi.... нас обстреляла банда в колiчестве ста человек... вы все подлегаете расстрелу... деревню следует сжечь...

Наста пачула, як у яе з рук ссунулася Iра i прыцiснулася да калень, учарэпiўшыся рукамi за спаднiцу, - мусiць, у яе, Насты, абвялi былi рукi... Стала неяк зусiм цiха ззаду, дзе стаялi людзi, было чуваць толькi, як нехта дыхае за плячыма: дзьме холадам у патылiцу. Ацiхлi нават на тыне ўласаўцы з вiнтоўкамi. Наста ўбачыла, што iх цяпер за тынам была поўна аселiца, аж да ракi - панаходзiлi раптам аднекуль.

Цёмна стала ўваччу, i закруцiлася ў галаве. Яна цяпер не ўсё чула, што гаварыў уласавец.

- ...как вне всякiх сомненiй доказано... вы все содействовалi партiзанам...

Пасля яна, схамянуўшыся, нагнулася i падняла на рукi Iру... Пачула, што хаваецца за яе Валодзя... Стала горача, не было чым дыхаць, усё роўна як душылi, узяўшы за горла... "Каб толькi не спалiлi дзяцей... - падумала яна. - Толькi не дзяцей... Закiнуць бы iх куды за тын ля хаты з вачэй... За тынам высокi бульбеўнiк... Распаўзлiся б..." Тады падумала, што не ўстоiць, возьме пабяжыць i сама... Пабяжыць гародамi... У Карчаваткi. Не будуць жа страляць у яе. У яе ж на руках маленькая Iра...

Яна пачула, што ўсё яшчэ гаворыць уласавец, не страляюць, i нагнулася ўперад.

- ...Немецкiе властi решают... - усё гэтак жа спатыкаўся ўласавец... Дастаўшы рукi з-пад дзягi, ён паказаў на ўсiх пад хату: - Все крестьяне должны за два часа собрать i отвезтi трi тонны хлеба в местную комендатуру... В Красное... Еслi же завтра к двенадцатi, - Наста ўбачыла, як сiвы немец глядзеў на руку, на гадзiннiк, - не будет iз комендатуры документа, всё пойдет дымом... I все будут до едiного...

Яна толькi пасля ўжо здагадалася, пра што гаворыць уласавец, i падумала, што, пакуль ён гаворыць, не будуць страляць у людзей... I пакуль у вёсцы будуць зносiць жыта, усё яшчэ не стануць страляць...

Яна раптам успомнiла, што ў яе дома пустая шафарня ў сенцах, што яна, Наста, не можа прынясцi нi калiва, бо дзе возьме...

Падумала, што праз яе могуць спалiць вёску...

Яна ступiла i выйшла наперад з Iрай на руках - да тыну, дзе стаялi два чорныя кулямёты i немец з уласаўцам. Згледзела адразу, як яны двое ўтаропiлiся на яе, пасля зiрнулi адзiн на аднаго i кораценька перагаварылiся - "вэр, вэр...".

Калi яна загаварыла, пачула, што голас у яе моцны i рэзкi - яна аж крычыць - i што язык сухi, як трэска, i не гнецца...

Немец з уласаўцам зноў кораценька перагаварылiся - "вэр, вэр...". "Большевiк..." Уласавец зноў засунуў рукi пад дзягу на жываце i зыбнуўся на нагах.

- ...Пускай хоть сосед... - пачула яна, як сказаў ён, прыцiскаючы на кожным слове.

Яна загаварыла зноў, паказваючы рукой на лес да могiлак: закопана... Немец з уласаўцам гаварылi цяпер доўга - "вэр, вэр, вэр...". Пасля ўласавец кораценька i злосна буркнуў ёй:

- Пустiм i в лес...

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары