Читаем Тартак (на белорусском языке) полностью

Яна яшчэ сказала, што ўсюды каравулы, што не даюць выйсцi з двара... Яны ёй ужо нiчога не адказалi; махнуў толькi немец рукой, паказваючы ў грумаду, тады крыкнуў некуды на двор. Адтуль адразу выбег уласавец i пайшоў у канец вёскi - да могiлак...

Пакуль яна прывалакла ногi ад тыну да хаты, пад хатай ужо не было людзей...

...Ад свайго плота цяжка было адысцiся: здавалася, пацяжэў мех - яго насыпалi аж пад самую завязку. Яна ўжо не бедавала, што баляць плечы; сагнулася, як старая баба, i глядзела толькi на сцежку пад ногi i на вулiцу перад сабой. На пяску на сцежцы знаць былi сляды ад нямецкiх ботаў: у дзiрачкi ад цвiкоў. На ўпыленай крапiве i падарожнiку ля плота валялiся доўгiя белыя акуркi ад папярос, адзiн яшчэ тлеў сiнiм дымам, i ля яго абгарэла рудая трава - вiдаць, нядаўна iшоў немец. Яна падумала, што немцы не апасаюцца: у такую суш можна падаткнуць агню, i ўся вёска пойдзе дымам.

Ля Панка быў абернуты на вулiцу плот, i трэба было, нямогучы, падымаць высака ногi - пераступаць жэрдкi. Жардзё ў плоце было зацярушана жоўтым пер'ем. Пер'е ляжала кучкамi i зверху на траве ля плота, i на пяску на вулiцы - вiдаць, рваў яго нехта з курыцы жменяй.

У вёсцы была зацярушана пер'ем уся Скарбовая аселiца, усё роўна як сюды зносiлi курэй з усiх двароў. Наста згледзела, што на аселiцы пад раку гарыць агонь i ля яго кратаюцца ўласаўцы. Нехта там разбiваў тапаром на дровы, мусiць, вароты: аб сухую дошку ядрана бразгаў кручок. Ад агню пахла смаллю, аж зрывала нос...

"I не паапрагаюцца... Не паразрывае... Усё жывое пажорлi..." - падумала яна. Пасля падумала, што больш нiкога не бачыць з мяхамi, усё роўна як ёй адной карцiць скарэй накармiць немцаў. Здагадалася, што, мусiць, усе ўжо даўно пазносiлi шклункi: шмат у каго жыта знайшлося дома, а не - то адзiн у аднаго пазычалi: "Згары яны, гэтыя тры пуды..."

Калi яна ўбачыла здалёку Мiронаву хату, высокую, з саламянай страхой, вышэйшую за ўсе хаты ў вёсцы, i старыя дубы, што раслi напроць, на другi бок вулiцы, у яе затраслiся ногi...

Падышоўшы з мехам на плячах да Мiронавых варот, Наста згледзела, што яны адчынены, i падумала, што iх не змагла б ужо адчынiць сама: мех адняў рукi.

На двары ў Махоркi былi немцы - чалавек сем. Поркалiся ля Мiронавага свiронка за дрывотняй ля самай студнi. Два немцы стаялi, узяўшы рукi ў кiшэнi; трэцi, расставiўшы ногi, апёрся задам на ручку ад рыдлёўкi рыдлёўка была ўторкнута ў трасочнiк на дрывотнi; чацвёрты, сагнуўшыся, стаяў па каленi ў яме - даставаў адтуль, недзе з-пад ног, белыя вялiкiя Мiронавы талеркi i ставiў адну на адну. Галава ў яго вiсела, кратаючыся, ля самай зямлi, была ўся лысая i блiшчала здалёку на сонцы, як талерка.

Другiя стаялi воддаль i, гледзячы ў яму, курылi...

Ужо на самым двары Наста ўбачыла, што ля свiронка на зямлi стаялi поўныя, насыпаныя жытам мяхi. Ля мяхоў тырчаў, як пень, Iван Боганчык, а ля самага тыну, пад свiронкам, стаяў немец - стары, сiвы, той, што гаварыў на вулiцы перад усiмi, - яна пазнала. За iм ззаду згрудзiлiся ўласаўцы чалавек дзесяць.

Наста падумала, што трэба iсцi з мехам да свiронка. Убачыла пасля, што там цесна, не павярнуцца за ўласаўцамi, i стала ля варот. Стаяла, паддаючы сабе мех на плечы.

Тады стары немец павярнуўся да яе. За iм павярнулi галовы да варот i ўласаўцы.

Немцаў яна ўжо не баялася. Падышла да сiвога, пастаяла; перакруцiўшы рукi цераз галаву, скiнула з пляча мех яму пад ногi. Немец адступiўся, стаў i глядзеў на мех. Махнуў быў рукой ля ног, паказваючы нешта Боганчыку. Боганчык падскочыў да яго з-пад свiронка, падняў яе, Насцiн, мех i панёс перад сабой да мяхоў, што стаялi ля тыну. Яна пайшла за Боганчыкам; пачула, што ззаду iшоў i немец. Боганчык расхiнуў нечы шырокi з пасцiлкi ў палосы мех, насыпаны ў калена, а яна, падняўшы з зямлi перад сабой сваю ношку, перакулiла яе яму ў мяшок... Пачула, што задыхаецца - парвецца сэрца - i што з iлба пацёк руччом у вочы пот. Выцершыся, яна ўзялася рукамi за рагi ў мяху i пацягнула ўверх. У чужы мяшок, як дома ў шафарню, пасыпалася, шапочучы, зерне; запахла жытам, што на таку ў гумне.

Калi яна зноў тузанула мех за рагi, пачула, што не хоча высыпацца ўсё жыта - зашумела, як аб што бляшанае... Яна тузанула за рагi з усёй сiлы. На босыя ногi пасыпалiся зярняты, i сцебануў па лытках завязкамi мех; выпусцiў з рук мяшок Боганчык i адхiнуўся да тыну, што напужаны...

Зiрнуўшы на чужы мех, што поўны стаяў цяпер ля яе, яна згледзела: зверху на жыце ляжыць белая цынкавая бляшанка ад патронаў - уверх дном - i блiшчыць на сонцы на ўвесь двор. З-пад бляшанкi з меха сыпалiся памалу на зямлю зярняты, паўзлi, як мурашкi.

Цёмна раптам стала ў вачах... Наста ступiла была назад, мусiць, каб не павалiцца, бо падкасiлiся ногi...

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары