Тарутинское сражение

Ермолов также пытался убедить главнокомандующего активизировать свои действия. «Я, — пишет Левенштерн, — находился возле фельдмаршала в тот момент, когда генерал Ермолов пытался доказать необходимость произвести фронтальную атаку. Кутузов приблизился к нему и сказал самым грубым образом, махая пальцем перед его глазами: „Вы то и дело повторяете: пойдем в атаку, вы думаете этим заслужить популярность, а сами не понимаете, что мы не умеет маневрировать. Сегодняшний день доказал это, и я сожалею, что послушался генерала Беннигсена“»[380]. Пытаясь, вероятно, избавиться от назойливых предложений Ермолова, Кутузов приказал ему ехать к действующим войскам и остаться при них. «Мне, — пишет Ермолов, — встретились случаи, в которых нашел я нужным употребить имя фельдмаршала: видел, что делалось и что должно быть сделано»[381]. Известно, что, достигнув места боя 2-го корпуса с поляками, Ермолов указал позицию орудиям легкой роты № 8, с которой они успешно действовали против неприятельской колонны[382].

Как видно, главнокомандующий, расположив свой штаб в тылу войск, у резервов, не имел возможности наблюдать самостоятельно заходом сражения. В то время, когда войска правого и левого фланга вступили в бой с неприятелем, Кутузов упорно не желал двигать основные силы в атаку. Требовавшим этого генералам он указывал на то, что русская армия не готова к наступлению, так как не умеет маневрировать. Следуя своему замыслу, главнокомандующий остановил успешно начатую атаку Милорадовича и распорядился прекратить движение 4-го и 6-го корпусов, нарушив этим выполнение диспозиции и сделав невозможным окружение и уничтожение неприятельского отряда. Предпринятые Кутузовым шаги привели к тому, что Беннигсен с частью имевшихся у него на правом фланге сил оказался один на один с противником, который продолжал упорно защищать свои позиции.

Благодаря действиям корпуса Понятовского и 4-й тяжелой дивизии корпуса Себастьяни, а также — кавалерийским атакам, организованным Мюратом, неприятель не позволил русским войскам разгромить свой левый фланг и получил возможность выиграть время, чтобы подготовить войска к обороне и организованному отступлению. Мюрат сосредотачивал свои силы на новой позиции, на правом берегу реки Чернишни. Войска выстраивались по ее течению под прямым углом, одна сторона которого была расположена перпендикулярно Калужской дороге, а другая — параллельно ей. Кроме того, к деревне Спас-Купля, для прикрытия дефиле, были направлены 1-й и 3-й полки Вислинского легиона и 4-й резервный кавалерийский корпус[383]. Такое расположение войск защищало путь отступления и давало возможность Мюрату спасти свой отряд от окружения и разгрома.

Когда неприятельские войска устраивали новую линию обороны, на левом берегу Чернишни еще продолжали действовать части 5-го пехотного и 2-го кавалерийского корпусов. 1-й карабинерский полк не смог сдержать натиска окруживших его казаков и отступил на соединение с главными силами. Два других полка под ударами русской конницы продолжали удерживать свои позиции. При этом, 1-й кирасирский полк, стоявший на правом фланге, потерял связь с 2-м карабинерским и вынужден был самостоятельно отбиваться от казачьих атак[384].

Вероятно, в это время к колонне Орлова-Денисова в сопровождении многочисленной свиты прибыл Коновницын, который стал свидетелем того, что кирасиры противника опрокинули казаков. «Мы, — вспоминал Михайловский-Данилевский, — обнажили шпаги и, устроя казаков, бросились с ними на неприятелей. Находясь рядом с героем Коновницыным, мы рубились; сеча продолжалась несколько минут, мою лошадь ранили, она упала и вместе с нею и я. В сей ужасной суматохе французские кирасиры нанесли мне несколько ударов плашмя, но по прошествии немногих секунд они были опрокинуты; я представляю о радости моей судить тем, которые в кавалерийской атаке находились в подобном мне положении. В сие время казак дал мне французскую лошадь и сказал при том, что это дурной знак быть в сражении на лошади, отбитой у неприятеля; я сел на нее и поскакал к Коновницыну»[385].

Возможно, именно в этом бою был убит бессменный ординарец Кутузова, подпоручик лейб-гвардии Артиллерийской бригады А.А Безобразов. В дневниковой записи от 18 октября Дурново отмечал, что «Александр Безобразов пропал без вести. Полагают, что он был убит в атаке, которую наши казаки произвели против французских кирасиров. Это приведет его бедную мать в отчаяние: он был ее единственным сыном». 20 октября в дневнике появляются новые сведения: «Слухи о смерти Александра Безобразова, артиллерийского офицера, к сожалению, оправдались. Он был убит в сражении казаков с первым кирасирским полком. Его тело было обнаружено на поле боя совершенно обнаженное»[386]. Впоследствии мать Безобразова обратилась к императору с просьбой разрешить ей перевезти тело сына для погребения в село Кокино Орловской губернии, на что было получено высочайшее позволение[387].