Тарзан и сокровища Опара

Во время своего путешествия через равнину он наткнулся на небольшое стадо антилоп, которое паслось на полянке, со всех сторон защищенной кустами. Обстоятельства благоприятствовали охоте. В течение получаса Тарзан выслеживал жирную годовалую антилопу – и наконец одним прыжком подскочил к ней и уложил своим охотничьим ножом. Солнце уже склонялось к западу, когда Тарзан уселся возле своей жертвы, чтобы насладиться плодами своего искусства, своей хитрости и силы. Утолив голод, он поднялся и направился по тропинке к реке. Когда он напился, ночь уже спустилась над равниной, а он был еще на расстоянии полуверсты от того места, где лежала груда желтых слитков и где он надеялся найти таинственную женщину или хоть какое-нибудь указание на ее местонахождение.

В глазах обитателей джунглей время не имеет определенного значения, и торопливость, когда она не вызывается ужасом, гневом или голодом, для них вещь глубоко ненавистная. Поэтому завтра – а впереди был длинный, бесконечный ряд этих «завтра» – будет не менее пригодно для поисков Тарзана, чем сегодня, и кроме того он устал и хотел спать.

Он расположился на ночь на ближайшем дереве и заснул глубоким сном, убаюканный хором диких голосов преследователей и преследуемых. Утром голод и жажда разбудили его. Он слез с дерева и направился к реке, к месту водопоя. Приблизившись к реке, он увидел, что лев Нума предупредил его. Огромный зверь стоял у места водопоя и с жадностью лакал воду. Услышав шаги Тарзана на тропинке позади себя, он поднял голову и через плечо взглянул на дерзкого нарушителя его спокойствия. Он глухо зарычал; но Тарзан, догадавшись, что лев явился на водопой уже после завтрака, лишь немного отклонился с тропинки и вышел к реке в другом месте, в нескольких ярдах от бурого хищника. Он стал на четвереньки и погрузил лицо в прохладную воду. С минуту лев смотрел на человека; потом повернул голову к воде и продолжал прерванное занятие. Человек и зверь утоляли жажду, стоя почти рядом, и со стороны могло показаться, что каждый из них забыл о присутствии другого.

Нума окончил первым. Подняв голову, он устремил свой взгляд на противоположную сторону реки с той пристальностью, которая характерна для животных этой породы. Он стоял совершенно неподвижно, и, если бы легкий ветерок не играл его гривой, его можно было бы принять за статую, вылитую из золотой бронзы.

Глубокий вздох вылетел из могучих легких. Массивная голова медленно повернулась и желтые глаза остановились на человеке. Волосатая губа поднялась вверх, обнажив желтые клыки. Царь зверей снова предупреждающе зарычал и, величественно повернувшись, зашагал по тропинке к густым тростникам.

Тарзан из племени обезьян продолжал пить, но краем глаза следил за каждым движением зверя, пока тот не скрылся из виду. Тогда чуткое ухо стало прислушиваться к движениям хищника.

Тарзан окунулся в прохладные струи, позавтракал яйцами, которые случайно нашел в тростниках, и пошел вверх по реке к развалинам дома, где вчера была навалена груда слитков.

Велико было его изумление и огорчение, когда, подойдя к месту вчерашней битвы, он увидел, что желтые слитки исчезли. На земле, истоптанной ногами людей и копытами лошадей, нельзя было найти никаких следов. Слитки словно испарились в воздух.

Человек-обезьяна не знал, что теперь делать, куда пойти. Ничего не говорило о том, что самка была здесь. Слитки исчезли, и если между самкой и слитками была какая-нибудь связь, казалось бессмысленным ждать ее здесь, раз слитки были унесены куда-то в другое место.

Все исчезло: красивые камешки, желтый металл, самка, его собственные воспоминания. Тарзан был недоволен, Тарзану все опротивело и надоело. Он вернется в джунгли и отыщет Чолка. И он повернул обратно к лесу. Он бегом направлялся к джунглям и на опушке с проворностью обезьяны взобрался на деревья.

Он шел вперед без определенной цели, радуясь своей неограниченной свободе и надеясь наткнуться на следы Чолка или самки. Он не разыскивал их, но был бы рад их встретить.

Два дня бродил он таким образом по лесу. Ел, пил и спал, когда того требовал его организм, убивал, когда иссякали запасы, и нимало не заботился о будущем. На третий день утром до ноздрей его донесся слабый запах следов лошади и человека. Не медля ни минуты, он переменил направление и потихонечку по ветвям деревьев стал двигаться в ту сторону, откуда донесся запах.

Скоро он увидел одинокого всадника, ехавшего на восток. В первый же момент зрение подтвердило то, что обоняние только подозревало: всадник был тот самый человек, который украл его камешки. Гневный огонек появился в серых глазах человека-обезьяны. Он спустился на нижнюю ветку и стал продвигаться вперед над самой головой Верпера.

Один быстрый прыжок, и Верпер почувствовал, как что-то тяжелое упало на круп его перепуганной лошади. Лошадь захрапела и бросилась вперед. В это время стальные руки обвились вокруг всадника. Он и моргнуть не успел, как его стащили с седла, и через секунду он уже лежал поперек тропинки, и голый гигант придавил ему грудь коленом.