Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

– Вы будете делать то, что решит большинство, или проиграете без всякой жеребьевки, – с угрозой в голосе заявил мсье Тюран. – Итак, голосуем за этот план. Я за. А ты, Спайдер?

– Я тоже за, – ответил матрос.

– Все слышали волю большинства, – объявил мсье Тюран. – А теперь, не теряя времени, приступим к жеребьевке. Это справедливо для всех, в том числе для проигравшего. Чтобы трое могли выжить, один должен умереть – может быть, всего лишь на несколько часов раньше выигравших.

И с этими словами русский начал приготовления к лотерее смерти. Джейн Портер смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами и с ужасом думала о том, что ей предстояло увидеть. Мсье Тюран расстелил свой пиджак на дне лодки, а потом зачерпнул в кармане мелочь и выбрал шесть монет, каждая достоинством в один франк. Клейтон и Спайдер придвинулись поближе. Тюран протянул монеты Клейтону.

– Рассмотрите получше, – сказал он. – Самая старая – 1875 года выпуска. Она единственная с такой датой.

Клейтон и Спайдер осмотрели монеты. Они показались им совершенно одинаковыми во всем, кроме дат выпуска, и замечаний не возникло. Если бы они знали, что мсье Тюран с давних пор так наловчился мошенничать в карты, что различал их на ощупь кончиками пальцев, то вряд ли согласились бы на его предложение. Монета 1875 года была на волосок тоньше других, но ни Клейтон, ни Спайдер не сумели бы этого определить без микрометра.

– В каком порядке будем тянуть? – спросил мсье Тюран, зная по опыту, что в таких случаях, когда разыгрывается что-то плохое, большинство людей предпочитают тянуть жребий последними: каждый надеется, что жребий уже выпадет кому-нибудь другому.

Спайдер выразил желание стать последним, и мсье Тюран великодушно согласился стать первым. Монет было шесть, вероятность того, что тянуть монету придется во второй раз, была велика, и тогда уже мсье Тюрану нельзя было оставаться последним. Рука мсье Тюрана задержалась под пиджаком всего на секунду, за которую его ловкие быстрые пальцы успели ощупать все монеты и, обнаружив несчастливую, отложить ее. Мсье Тюран вынул монету 1888 года.

Настала очередь Клейтона. Джейн Портер смотрела на него с выражением ужаса на лице: она видела, как рука человека, за которого она собиралась выйти замуж, нырнула под пиджак за роковым жребием. Клейтон тут же вынул монету. Секунду он не решался взглянуть на нее, но мсье Тюран его опередил и воскликнул, что все благополучно.

Джейн Портер без сил, дрожа, откинулась на борт лодки. Ей было дурно, кружилась голова. Теперь, если Спайдер не вытащит монету 1875 года, весь этот ужас придется повторить сначала.

Матрос уже запустил руку под пиджак. Крупные капли пота выступили у него на лбу. Он дрожал, как в лихорадке, и одновременно ругал себя за то, что сам вызывался тянуть последним: ведь шансы мсье Тюрана были пять к одному, Клейтона – четыре к одному, а его шансы на удачу составляли три к одному.

Русский вел себя спокойно и не торопил матроса, потому что ему самому опасность не грозила. Матрос вынул руку, взглянул на монету и упал в обморок на дно лодки. Клейтон и мсье Тюран поспешили поднять монету.

Это не была монета 1875 года. Реакция от пережитого страха подействовала на Спайдера так же сильно, как если бы он проиграл.

Теперь предстояло повторить все заново.

Русский снова вытащил выигрышную монету. Рука Клейтона скрылась под пиджаком, и Джейн Портер закрыла глаза. Спайдер в ужасе ожидал решения своей судьбы. Если и на этот раз Клейтон выиграл, то матрос проиграл.

Уильям Сесил Клейтон, лорд Грейсток, вынул руку из-под пиджака и, крепко зажав монету, взглянул на Джейн Портер.

Он не решался разжать пальцы.

– А ну живо! – прошипел Спайдер. – Ну же, дай посмотреть!

Клейтон разжал пальцы. Спайдер первым увидел монету и, прежде чем кто-либо догадался о его намерениях, поднялся на ноги и перевалился за борт. Тело Спайдера навеки исчезло в зеленых глубинах океана: монета не была роковой для Клейтона.

Происшествие так подействовало на троих выживших, что они пролежали почти без сознания до вечера и потом, в течение нескольких дней, ни слова не сказали друг другу об этом случае. Это были дни все возрастающей слабости и ощущения безнадежности. Наконец мсье Тюран подполз к Клейтону и прошептал:

– Надо потянуть жребий еще раз, иначе скоро мы будем так слабы, что не сможем есть.

Клейтон находился в таком состоянии, что уже не имел собственной воли. Джейн Портер молчала уже три дня, она умирала. Как ни ужасна была эта мысль, но Клейтон подумал о том, что, кто бы ни стал жертвой – он сам или Тюран, – это поможет Джейн обрести силы, и потому сразу согласился на предложение русского.

Все происходило так же, как и в прошлый раз, но результат мог быть только один, и Клейтон вытянул монету 1875 года.

– Когда это случится? – спросил он Тюрана.

Русский уже вытащил из кармана складной нож и пытался его открыть.

– Прямо сейчас, – пробормотал он, жадными глазами впиваясь в англичанина.

– Вы можете подождать до вечера? – спросил Клейтон. – Мисс Портер не должна этого видеть. Мы собирались пожениться, вы знаете.