Тарзан - приёмыш обезьяны

Сперва он постоял у входа, чутко прислушиваясь. Ни звука! Тогда он скользнул в полумрак хижины. По стенам висело оружие — длинные копья, странного вида ножи и два узких щита. В середине хижины стоял котел, а у дальней стены — подстилка из сухих трав, покрытая плетеными циновками, очевидно, служившая владельцам постелью и одеялом. На полу лежало несколько человеческих черепов.

Тарзан не только ощупал каждый предмет, но и перенюхал их, потому что он «видел» главным образом своими высокоразвитыми ноздрями. Он решил было взять одно из длинных острых копий, но не мог захватить его из-за стрел, которые непременно хотел унести. Он снимал со стены одну вещь за другой н складывал в груду посредине комнаты. Поверх всего он поставил перевернутый котелок, а на котелке водрузил один из ухмыляющихся черепов и надел на него головной убор убитого им Кулонги. Затем он отошел в сторону, чтобы полюбоваться на свое произведение, и усмехнулся. Приемыш обезьян любил шутить.

В это мгновение он услышал снаружи множество голосов, раздавался долгий жалобный вой и громкие причитания. Тарзан встревожился. Но слишком ли долго пробыл он здесь? Быстро выскочив из дверей, он взглянул вдоль улицы по направлению к воротам. Туземцев еще не было видно, хотя он ясно слышал, что они приближаются. Голоса раздавались совсем близко.

Как молния, прыгнул он к груде стрел. Ухватив все, что можно было унести одной рукой, он опрокинул ногой кипящий котел и исчез в листве дерева как раз в тот момент, когда первый дикарь уже входил в ворота на другом конце поселка. Качаясь на ветке, как дикая птица, готовая слететь при первой опасности, Тарзан стал наблюдать за тем, что теперь происходит в деревне.

Улица была запружена народом. Четверо туземцев несло тело Кулонги. За ними шли женщины, испускавшие страшные вопли и громко рыдавшие. Шествие остановилось у дверей хижины Кулонги — той самой, на которую Тарзан произвел набег. Носильщики вошли в хижину, но почти тотчас же в диком смятении выскочили наружу, возбужденно тараторя. Все яростно жестикулировали и голосили, указывая на хижину, пока несколько воинов не подошли и не заглянули туда. Один из них вошел в хижину. Это был старик, обвешанный металлическими украшениями, с ожерельем из сухих человеческих рук, ниспадавшим на грудь — сам Мбонга, король, отец убитого Кулонги. В течение нескольких минут все молчали, Вскоре Мбонга вышел из хижины с выражением гнева и суеверного страха, сквозившим на его страшном лице. Он что-то сказал воинам, и те в одно мгновение бросились обыскивать каждую хижину и каждый уголок поселка.

Сразу же был замечен опрокинутый котелок, а заодно и обнаружена пропажа отравленных стрел.

Мбонга никак не мог объяснить этот ряд страшных и таинственных происшествий. Находка на самой границе их полей еще теплого трупа его сына, зарезанного и обобранного чуть ли не на пороге отцовского дома, была сама по себе достаточно загадочна, но страшные открытия в самом поселке и в хижине мертвого Кулонги наполняли сердца дикарей невыразимым смятением и поставили их в тупик. Столпившись кучками, они говорили вполголоса, испуганно вращали по сторонам белками своих вытаращенных глаз.

Тарзан все время наблюдал за ними со своего убежища. Многое в их поведении было для него непонятно, так как он не знал суеверий, а о страхе имел лишь очень смутное представление.

Солнце высоко стояло в небе. Тарзан сильно проголодался, а до того места, где была им зарыта початая поутру туша вепря, было еще много миль. И потому он прекратил наблюдение и углубился в густолиственную чащу джунглей.

Обезьяний царь

Тарзан еще засветло добрался до своего племени, хотя и останавливался по дороге, чтобы съесть остатки закопанного дикого вепря и снять лук и стрелы Кулонги с вершины, на которой он их запрятал. Тяжело нагруженный, спрыгнул он с дерева посреди племени Керчака. Гордо выпятив грудь, принялся он за рассказ о славных своих приключениях и долго хвастался своею добычей.

Керчак, ворча, отвернулся: он завидовал этому странному члену племени. Его маленький злой мозг давно искал какой-нибудь предлог, чтобы излить на Тарзане свою ненависть.

На следующее утро при первых лучах зари Тарзан принялся упражняться в стрельбе из лука. Сначала он давал почти сплошные промахи, но постепенно научился направлять маленькие стрелы как следует. Не прошло и месяца, как он уже метко стрелял. Но успехи обошлись ему дорого: он извел почти весь запас стрел.

Племя Керчака продолжало кочевать вдоль берега моря, так как охота здесь была хороша, и Тарзан чередовал свои упражнения в стрельбе с чтением имевшихся в отцовской хижине книг.

Однажды молодой английский лорд нашел в хижине запрятанную в глубине одного из ящиков металлическую шкатулку. Ключ был в замке, и после недолгого обследования Тарзану удалось успешно раскрыть это хранилище. В нем он нашел поблекшую фотографию гладко выбритого молодого человека, осыпанный бриллиантами золотой медальон на короткой золотой цепочке, несколько писем и маленькую книжку. Тарзан рассмотрел все это очень внимательно.