Тарзан. Том 4

Пройдя половину дороги, Эрих забеспокоился. Местность, по которой он шел, была иссушенной и бесплодной. Никаких следов живых существ он не заметил на протяжении всего пути. Так можно и с голоду умереть, если картина не изменится и по достижении северной границы этой каменной пустыни.

Такие мысли начали угнетать жизнерадостного юношу. И вот его глазу предстала волшебная картина. Горы как бы вырастали перед ним из пустоты. Пространство, по которому он шел, обрывалось — дальше следовал провал, заполненный как бы морем. Морем не воды — воздушным, но бездонно глубоким.

Дойдя до границы, разделяющей каменную стихию и воздушную, юноша замер, пораженный. Плоскогорье отвесной стеной обрывалось у самых его ног. Он стоял на краю огромного каньона. Чудовищный каньон был подобен тому, который образован знаменитым американским ущельем Колорадо, но этот выглядел даже грандиознее.

Мрачные стены каньона были исполосованы трещинами, образованными ветрами и промытыми водными потоками. Скалы поднимались вверх причудливыми куполами и островерхими минаретами. Хорошо просматривался огромный простор дна ущелья, казавшегося с громадной высоты плоским, как биллиардный стол.

Эрих, охватив восхищенным взглядом величественную панораму, принялся рассматривать детали этой картины, напоминавшей ему детство и книжку, подаренную на именины... Тонкой папиросной бумагой прикрыта иллюстрация-гравюра. Книжка дорогая, иллюстрация выполнена замечательно, цветными штрихами. Сколько ни смотри, все новые и новые детали улавливает восхищенный взгляд...

Так и здесь. Тонкий, как папиросная бумага, туман понемногу таял под горячими лучами солнца. Эриху казалось, что противоположная стена каньона находится в милях пятнадцати-двадцати от него, а он стоял в самом узком месте гигантской расселины. Даже примерно не удалось ему определить истинные размеры земли, раскинувшейся между двумя горными стенами. Она простиралась с востока на запад не менее, чем на 25—30 миль.

Почти под ним было то ли большое озеро, заросшее глянцевитой зеленью, то ли болото. Оно занимало приличную часть восточного края каньона. Несколько водных потоков стремились к нему. Их берега окаймляли тростниковые заросли. А в самом озере, ближе к северному берегу, находился довольно' широкий остров сухой земли. Три извилистые водные ленты были хорошо заметны. Имелась еще одна, песчаная, по-видимому, дорога. Западную часть каньона занимал густой лес, а между лесом и озером виднелось пастбище. Крохотные сверху, как муравьи, двигались по зеленому полю фигурки — это паслись животные.

Зрелище неведомой земли вызвало у Эриха прилив энтузиазма. В нем заговорил исследователь. Что-то подсказывало ему — легенда банту берет начало именно в этом каньоне. Здесь должно обитать затерянное племя гор Варамааза. Природа идеально оградила эти земли и сохранила тайну за стенами отвесных гор, совершенно неприступных для того, кто не знаком с приемами альпинизма. Суеверия невежественных негров окрасили в зловещие гона то, до чего добраться, не рискуя жизнью, было невозможно. Жители внешних горных отрогов наделили злой силой обитателей затерянной земли.

Юноша вгляделся в отвесные скалы, протянувшиеся глубоко вниз, насколько хватал глаз. Казалось, одолеть спуск невозможно, но Эрих знал — он найдет дорогу в зачарованную долину, он должен попасть туда во что бы то ни стало.

Медленно шел юноша вдоль обрыва, ища какую-нибудь лазейку, оставленную природой для спуска. К началу сумерек он одолел только малую часть пути вдоль каньона. Но ничего подходящего пока не нашел. Казалось, зачарованный каньон неприступен, кругом лишь вертикальные гладкие стены, человеку не найти на их поверхности ничего, напоминающего точку опоры.

Солнце уже почти зашло, когда Эрих все-таки нашел то, что искал. Узкая щель рассекала гранитную стену. Обломки выкрошившейся породы частично закрывали ее, однако она уже годилась для спуска. Но тьма сгущалась, и установить, глубоко ли вниз ведет вертикальная складка, было невозможно. Если она достигает террасы, расположенной в трехстах ярдах ниже, тогда все в порядке; спустившись по этой ненадежной тропинке, можно было бы отыскать следующий ход. Там внизу скальную породу подмыли ручьи, а в гранитных стенах четко просматривались уступы, достаточно широкие для опытного альпиниста.

Голодный и озябший, уселся он на краю обрыва у облюбованного места. Дно каньона уже затопил мрак, ледники вершин еще отражали последние закатные лучи.’ Но вот и они погасли.

Тьму в долине прорезали огненные точки. Радостное возбуждение охватило Эриха. Эти светлые пятнышки выдавали присутствие там, внизу, человека.

Костры загорались тут и там, больше всего их вспыхнуло на том месте, где находился песчаный остров посреди озера или болота.