Ташкент- подземная, метро 2034

  По югу Чиланзарской линии всем заправляет Исмаил-бек, завел себе гарем из двадцати девиц, куча рабов, свои нукеры, четыре южных станции по ветке под плантации и еще две основные. Люто ненавидит своего бывшего коллегу, а ныне самого главного и страшного врага Осман-хаджу, который разместился по северу Узбекистанской линии, и опять же свои гаремы и рабы, плантации, солдаты. Оба промышляют нападением на станции по Юнусабадской линии. А также на станции, по своим же веткам, за торговым  кольцом, нашим великим  базаром "Хлопковый путь".  Есть еще недостроенная ветка метро, выходит прямо на улицы города, ну, там одни крысы и мутанты бегают.

- А эти ваши, которые не вошли в Халифат? Военные, рабочие и другие "несогласные"?

- Эти "несогласные" создали свое общество "Альянс", в него вошли юг Узбекистанской линии - станции "Ташкент", "Машиностроителей", где мы с вами находимся, север Чиланзарской линии и, конечно же, Юнусабадские. Да и  "Хлопковый путь" дружат с нами. Ведь у нас в руках электричество, производство кое-какое, оружие как-никак имеем огнестрельное. Да и хлопок, и коноплю с поверхности стали обрабатывать, их басмачи любят покупать, если отобрать не могут.

  Но, после ряда военных операций с нашей стороны и атак с их стороны, все пришли к соглашению о безопасности в районе станций "Хлопкового пути". Там три переходных станции, по основным веткам, образуют кольцо: "Айбек", "Эмир Тимур" и "Алишер Навои". Они объявлены безопасной зоной, стоят наши патрули, вооруженные до зубов. И в принципе, это устроило всех.

  Хотя, помимо "белого рынка", присутствует и "черный": торгуют всем, чем нельзя торговать официально. Там и рабы-невольники, для плантаций хлопка и анаши на поверхности, и запретные зелья. Мы, конечно, в меру сил боремся со всем этим, но, сами понимаете…

- Да, забавно тут у вас. Ну, а мне-то к кому обращаться и куда? А то, не ровен час, угодишь в лапы к какому-нибудь беку?

- Да вон сейчас караван пойдет к станции "Айбек". Там перейдете на линию Юнусабадскую и далее к станции "Эмир", по кольцу, далее "Площадь независимости".

Там спросите Эфенди, вас проведут. Да, вот еще, возьмите молодой человек вот это.

- Тюбетейка?

- Да, вот видите, здесь нашиты цветные полоски в виде сложного рисунка, это своего рода пропуск на станцию. Будьте с ней аккуратны. По кольцу, в принципе, безопасно ходить, но за станцией "Эмир" могут пошаливать басмачи. Да и местная фауна может вами заинтересоваться. Хотя я и так вижу, что вы человек бывалый. Раз смогли дойти до города по поверхности.

- На все воля Аллаха, как говорят на моей родине. И вера в свои силы. Умид-ака, дорогой вы мой! Большое вам спасибо за заботу. Вот, возьмите за заботу, не побрезгуйте.

- Что это? Ой-бай, неужто яблоки?

- Да, кадрдон, (дорогой) Умид-ака. Настоящие алматинские яблоки, сушеные, правда. Но выросли в горах Алматы, там уровень радиации небольшой. Потом их высушили на солнце, вся Алмата ими питается. Берите, не бойтесь. Витамины, как-никак.

- Рахмат (спасибо), дорогой, не думал, что увижу когда-нибудь настоящие яблоки.

- И вам рахмет большой, уважаемый, бывайте…

 

 

 

 

3. Дорога

24 апреля 2034 года

  Ослики идут в ряд, один за другим, груженые различными товарами. «Звяк-звяк», - болтается помятый металлический чайник. Он висит притороченный к самодельному седлу.   Цокот копыт разносится далеко по тоннелю. На первом осле сидит Газиз-караванщик. В разноцветном стеганом халате и ярко начищенных кирзовых сапогах. На голове неизменная тюбетейка. В руках доисторическая винтовка с отпиленным наполовину стволом. На веревочном поясе здоровенный кинжал. За спиной караванщика, к седлу вертикально приделана палка, метра полтора высотой. На верхнем ее конце, в виде рогатинки, подвешен керосиновый фонарь. Свету от него немного, но зато уютно.

  На втором, четвертом и пятом ишаках к седлам привязаны большие юки (тюки). На третьем сижу я, ваш покорный слуга, Ветер. В комбезе, берцах, на шее висит "Бизон"*, на бедре в кобуре верный "Макаров"*. На голове подаренная мне тюбетейка-пропуск на станции Альянса. Сзади идут еще две животинки: на шестом приторочены три ящика с патронами "made in Mashinasozlar"*. А на последнем, седьмом ослике, сидит мрачный Абдулла. Он наш охранник и караульный. Одет совершенно по-современному: камуфляжный костюм, порядком уже потрепанный, легкий броник, с самодельными вставками из стальных пластинок. Вооружен древним АК-47, с отпиленным прикладом и переделанным под самодельные патроны, - опять же, с  "Машиностроительной". На голове, в отличие от нас, черная чалма.

  Охранник сидит в седле настороженно, глазами цепко оглядывает все пространство, автомат наизготовку.

  Равномерный цокот копыт, "звяк-звяк" чайника действуют усыпляюще. Дрожащий свет керосинки, хвостик впереди идущего ишачка, своды подземного тоннеля и ржавые рельсы, истлевшие шпалы, - "романтика" - думаю я, как вдруг Газиз резко дает нам отмашку:

- То-хта-а! (стой!).

  Все замерли.

  Абдулла, автомат в руках, стойка "стрельба с колена", замер.

  Газиз слушает.