Ташкент- подземная, метро 2034

  Но не тут то было. Сзади ко мне кто-то прижался и кольнул чем-то острым, в районе левой почки. Повернув голову, я увидел мрачного громилу, завернутого в бурнус. Рядом, как бы невзначай, появился еще один тип. Шустрый паренек ловким движением снял с меня пистолет-пулемет и, быстренько обшарив, выдернул из кобуры Макаров.

- Не шуми, русский, не шуми, - Файзула нервный, сделает тебе больно и все.

О-олик (мертвый) будишь. Тебе это надо? Пойдешь с нами, будишь жить долго…

  Понимая всю бесполезность своих попыток вырваться, я шел со своими конвоирами. Меня вывели через незаметную дверь в переходе. Вели через какие-то темные проходы, повороты. Один раз я попытался рвануться, но мой охранник дал мне по голове чем-то тяжелым.

  После, в проблесках сознания, запомнилось, что меня, связанного, положили на дрезину, с какими-то мерзкими тюками. Равномерный стук колес, дрожащий свет керосинки, укрепленной на дрезине, вонючие ноги охранников, мелькание тюбингов и перекрытий тоннеля над головой…

Примечание автора: * Bozor kun - Базарный день (узбек.)

5. Рабы не мы

10 мая 2034 года

- Анаша, анаша, до чего ты хороша. - Поет  Болтабек, на сегодня он наш охранник  и надзиратель. Еще двое его коллег, близнецы Газиз и Азиз, осуществляют внешнее охранение. Оба хорошо вооружены: у Газиза автомат и пулемет, а у Азиза снайперская винтовка и несколько гранат.

  Первый из братьев засел в полуразрушенной пятиэтажке слева от нас. Второй, с чердака соседнего здания, взял под контроль все пространство по правой части микрорайона "Чиланзар 17".

На небольшом пятачке земли, среди разрушенных зданий, располагалась плантация конопли. Плантация принадлежала Исмаил-беку, как и несколько станций по южной ветке метро Чиланзарская. Так же и отряд верных нукеров. Да и мы сами с напарником принадлежали к числу рабов его Важности.

  Вот уже две недели, как я, Ветер Алматинский, добросовестно ухаживаю и собираю урожай конопли для Исмаил-бека. Живу в каком-то поганом тоннеле, на последней станции, в загоне для рабов. Каждое утро миска похлебки, бутыль с водой, и на работу, под присмотром неусыпной охраны. Конечно, жизнь подземная особенным разнообразием работ не балует, всего-то на выбор: или евнухом в гарем, или верным нукером, с кривой сабелькой - грабить вооруженные караваны, или ползать в темноте тоннелей и собирать грибы.

  Как первое, так и второе и третье мне показалось не совсем приемлемым. И, когда сказали, что требуются "негры на плантации", на поверхность, я сразу же согласился. Хотя меня и беспокоила немного проблема радиации. Да и "милые зверушки", с которыми я уже имел честь познакомиться некоторое время назад, тоже вспомнились.

Но уровень радиации оказался вполне приемлемым. Конечно, не довоенного уровня, но, тем не менее.

 Одетые в специальные халаты для поверхности, обмотанные бурнусами, с замотанным лицом, мы могли работать на поверхности довольно долго, не подвергая себя риску заражения. Да и хищников в этой части города было не особенно много.

  Моим напарником был Ахматжон, пожилого вида мужичок, с густой черной бородой, слегка лысоватый, в обычном замызганном халате, рваных штанах и растоптанных соломенных лаптях. Меня он расколол сразу же, в первый день совместной работы.

- Парень, а ты откуда? - поинтересовался напарник, когда я кривым ножиком резал стебли конопли.

- Да так, попался на базаре. Со станции "Машиносозлар".

- Я знаю заводских, у меня брат когда-то на заводе инженером работал. Да и  после всего этого, с альянсовскими общался много. Так ты говоришь, что сам тоже из Альянса?

- Ну да, - буркнул я,- ты что, стукач? Чего вынюхиваешь? Или на дядю Исмаила пашешь, матерьяльчик собираешь?

- Аллах с тобой. Меня самого взяли с месяц назад. Порезали конвой наш, столько ребят угробили, а мы, как назло, шли невооруженные, расслабились, понимаешь.

  Думали, вошли в Юнусабадскую зону, так все. Там нас в тоннеле и взяли. Нукеры Исмаила пронюхали, что мы продукты будем везти, вот и напали на нас. Ты уж прости меня, Ветер-мухтарам (уважаемый). Но ты точно не из Альянса, не из заводских. У тебя лицо загорелое, да и сам явно вырос не на здешних грибах. Меня можешь не бояться, я товарищ Рахмоналиев. Что, не слышал?

- Да признаться, как-то не довелось.  Уж извини, брат, Ахматжон Рахмоналиев.

- Ты точно не наш. Я предисполкома Ташкентской коммунистической партии, правопреемницы Коммунистической партии Узбекистона.

- Ох, ну ни фига себе. И как это тебя эти,- я кивнул на нашего охранника, - до сих пор не сделали евнухом?

- Ну, - боязливо пожал плечами товарищ Рахмоналиев, - повезло. Нукер ахмок (дурак) попался, в рабы меня продал. Но я знаю, мои товарищи со станции "Хамид Олимжон" меня ищут.

- Эй, эшак, шайтан кул (рабы), ишламок (работать), -  Болтабек щелкнул кнутом. – Ишламок!

  Палящее весеннее солнце, до одури опьяняющие запахи цветущей конопли посреди городских развалин. А до вечера еще так много времени!..

6. День рождения Лао-Цзы 

16 мая 2034 года

- Ёперный театр! Мамочки, - охнул я, едва выглянув в окошко.