Ташкентское затмение

– Меня зовут Мануэль, я являюсь членом спецгруппы, которую американские спецслужбы заслали в Узбекистан в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году с тайной миссией, – видимо, задержанный понял, что Богданов колеблется, потому что начал говорить быстро и по существу.

– Погромы в городе ваших рук дело? – спросил Богданов.

– Да, и это только начало, – ответил Мануэль и скривился от боли.

Больше он ничего не успел сказать: вернулся сторож и принес специальный упор. Разжав капкан, он помог извлечь из него ноги Мануэля. Тот повернулся на бок, и только тогда Богданов увидел, что руки его связаны за спиной. «Молодец, старик, все по уму сделал», – мысленно похвалил сторожа Богданов. Вдвоем с Федором они вытащили Мануэля из театра, погрузили в машину и уехали, забрав с собой сумку с взрывными устройствами.

Богданов понимал, что Мануэля нужно везти в больницу, слишком серьезные у него раны, но упустить шанс узнать, кто стоит за националистическими погромами, он не мог. Он велел Федору вести машину к дому Карима, заехав по пути в аптеку. Круглосуточная аптека попалась довольно скоро, и Кульпа сумел закупить в ней все, что могло понадобиться для лечения. Загнав машину во двор, Кульпа позвал Солодовникова, и вместе они перенесли раненого в дом.

– Грей воду, Дубко! – приказал Богданов, вошедший следом за остальными.

– Что за черт? – Дубко уставился на человека, которого привезли Кульпа и Богданов. – Это не узбек.

– Не узбек, Саша, это ты верно подметил. А в сумке у него не пряники, – за Богданова ответил Кульпа.

– Давайте все помолчим, – строго произнес Богданов. – Обработаем раны, потом поговорим.

Как сумели, они обработали раны, где могли зашили, забинтовали обе ноги и перенесли раненого в отдельную комнату, где стоял топчан. По дороге к дому Мануэль потерял сознание, поэтому разговор по душам пришлось отложить. Оставив возле больного Федора Кульпу, остальные перешли в кухню.

– Слава, что все это значит? – спросил Солодовников.

Богданов вкратце рассказал, как к ним попал раненый.

– Думаю, Мануэль говорит правду, – подытожил Богданов. – И если это так, то те взрывные устройства, которые мы у него конфисковали, не единственные взрывные устройства в городе.

– Да, дела, – протянул капитан Дубко. – Час от часу не легче. Уже то, что в городе орудуют националисты, само по себе чертовски плохо, но если это и правда работа целой группы спецагентов, и у них взрывчатка, трудно представить, чем нам это грозит. Нужно дождаться, пока он придет в сознание, и допросить его.

– Допросим, Саша. Главное, чтобы он кони не двинул от инфекции или еще от чего, – заметил Богданов.

– Все это хорошо, – вступил в разговор Андрей Солодовников. – Только вот что мы будем делать, если он сообщит, что таких устройств он заложил штук двадцать по всему городу? Как будем их обезвреживать?

– Не забегай вперед, Андрей, – посоветовал майор Богданов. – Будем решать вопросы по мере их поступления.

– Да как не бежать, Слава? Нам всего лишь нужно было найти группу и нейтрализовать, а теперь что? Играть в минеров?

– Не паникуй, тебе говорят, решим и эту задачу, – Богданов говорил уверенно, но сам уверенности не чувствовал. – У нас все получится. Сам смотри: мы должны были выяснить, кто из правящей верхушки замешан в подготовке переворота. Мы это выяснили? Выяснили. Еще нам нужно было выйти на людей, которые несут ответственность за беспорядки в городе. Мы на них вышли? Вышли. Сам видишь, у нас все получается. Быть может, не сразу и не так, как нам хотелось бы, но ведь получается!

– Только не в этот раз, Слава! Он тысячу раз повторил, что ему нужен иммунитет, но кто ему его даст? Это он пока от боли не соображал, кое-что тебе рассказал, а как только начнет поправляться, так ни слова тебе не скажет!

– Если ему нужен иммунитет, мы ему его дадим, – спокойно произнес Богданов. – Черт, да ради информации мы дадим ему сто иммунитетов.

– У тебя нет таких полномочий, – напомнил Солодовников. – И, не раскрыв своей миссии в Узбекистане, получить их ты не можешь. Или ты собираешься его обмануть?

– Да плевать мне на полномочия, Андрей, – вспылил Богданов. – Надо будет, значит, обману! Мне людей спасать нужно, а не про бессмертную душу думать. И политические нюансы меня не волнуют.

– Ты о последствиях подумал? – спросил Солодовников. – Дать ему иммунитет от своего имени, а потом забрать? Слишком дурно это пахнет.

– Короче, так! – Богданов встал, обвел комнату долгим взглядом и произнес: – Чтобы внести ясность: я собираюсь от своего имени дать иммунитет этому придурку. И меня не беспокоят последствия. Если кто-то со мной не согласен, может выйти из игры сейчас, но если останется, будет играть по моим правилам уже до конца. Итак, кто-то хочет уйти?

В комнате повисла тишина. Солодовников тяжело дышал, желваки на скулах играли, кулаки сжимались и разжимались в такт биению сердца. Капитан Дубко притих, оставаясь как бы в стороне, а майор Богданов стоял в центре комнаты, точно изваяние, и ждал. Неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы в тот момент в кухню не вошел Федор Кульпа и не объявил: