Ташкентское затмение

– Да как, обыкновенно: смуглый, чернявый, на кубинца похож, – выдал Степанов. – Это со слов сторожа. Я ж его не видел еще.

– На кубинца? – Богданов и Кульпа переглянулись, у обоих в голове промелькнула одна и та же мысль: во время просмотра пленок в группе националистов несколько раз мелькал один тип, очень похожий на кубинца, с оторванной мочкой уха. Вполне могло случиться так, что человек из театра и есть тот кубинец без мочки уха.

– Ага, на кубинца. Чернявенький такой и говорит с акцентом, – подтвердил Степанов. – Так что, брать будете или я за ним наряд милиции пошлю?

– Ты его что, нам насовсем отдаешь? – удивился Кульпа.

– А на хрена он мне нужен? В Узбекистане сроду подрывников не было, а тут появился и на мою голову свалился. Нет, ребята, мне такого счастья задаром не надо, – заявил Степанов. – Будете брать – отдам, а нет, так я его своим из узбекской госбезопасности сдам, пусть они разбираются.

– Берем, – хором ответили Кульпа и Богданов.

– Только расчет вперед, – Степанов хитро прищурился.

– Будет тебе расчет, – Кульпа полез по карманам, набрал три сотни и взглянул на командира. Тот тоже пошарил по карманам, достал еще две сотни и отдал их Степанову.

– Хорошие вы ребята, – расчувствовался Степанов. – На кой только вам эти уроды нужны, не понимаю.

– Мы их коллекционируем, – засмеялся Кульпа. – Собираем, воспитываем и на путь истинный наставляем.

– Ну, удачи вам с этим, – пожелал Степанов и побежал обратно в отдел.

– Стой, стой! Как нам кубинца забрать?

– В театр поезжайте, вас там уже ждут, – прокричал Степанов и скрылся в дверях отдела.

– Вот паршивец, заранее знал, что мы клюнем, – рассмеялся Кульпа.

– Поехали, Федор, возможно, сегодня удача повернулась к нам лицом, – поторопил Богданов.

Они сели в машину, Федор завел двигатель и покатил в сторону строящегося театра. По дороге они видели не одну стычку между узбеками и русскими, но тратить время на исполнение первоначального плана не стали, так как верили: впереди их ждет более крупная рыба. Приехав к театру, припарковали машину, вышли и отправились к центральному входу. Там их уже ждал сторож, пожилой узбек с испуганными глазами и расстроенным выражением лица.

– Приехали? А я жду, жду, – попенял он. – Могли бы и быстрее, не лису вам поймал.

– Где задержанный? – спросил майор, входя в недостроенный холл театра.

– В подвале, где ему быть? И добро его там, – ответил сторож. – Пойдем покажу.

Следом за сторожем они спустились в подвал и увидели следующую картину: на полу лежал человек, вокруг него растеклась лужа крови, а обе его ноги застряли в металлической конструкции. Человек громко стонал, но попыток освободить ноги не делал.

– Это что, капкан? – удивился майор.

– Конечно. Вы что же думали, я его голыми руками взял? – проворчал сторож. – Тут у нас без ловушек нельзя. То собаки залезут, то лисы, будь они неладны. Я капканов и наставил. В подвал ведь никто не ходит, тут все работы завершены, а директор театра дал согласие. Если бы этот ненормальный не полез сюда, тоже цел бы остался. Забирайте, надоел он мне. Стонет и стонет.

– Где его вещи? – спросил Кульпа.

Сторож указал на сумку у стены. Кульпа заглянул и присвистнул:

– Да тут целый арсенал. Штук шесть взрывных устройств.

– Восемь, – подал голос раненый. – Вы из КГБ? Освободите меня скорее!

– Ты кто такой? – Богданов подошел ближе к раненому.

– А ты кто? – вопросом на вопрос ответил раненый.

– Я тот, от кого зависит твоя жизнь, – ответил Богданов.

– Ответ неверный. Это я тот, от кого зависит твоя жизнь, – раненый кривился от боли, но заставлял себя говорить. – Я тот, от кого зависят жизни половины жителей Ташкента.

– Бравировать любишь? Это хорошо, – Богданов подсел ближе.

– Слушайте, уважаемые, вы уж заберите его, а потом пытайте, – обратился с просьбой к Богданову сторож и шепотом, чтобы не услышал раненый, добавил: – Он того, от страха или от боли умом тронулся. Говорит, что американский агент, и наших агентов требует.

– Разберемся, отец, – спокойно ответил Богданов, но понял, что задержанного нужно уводить, пока сторож не догадался, что они не из милиции. – Есть тряпки какие-то, ноги ему перемотать?

– Нету, уважаемый, ничего у меня здесь нету. Не прачечная ведь, заведение культурное.

– Ладно, отец, как конструкция твоя открывается?

– Упорчик специальный у меня есть, – ответил сторож.

– Неси, отец, а то он здесь кровью истечет.

Старик ушел, и Богданов этим воспользовался, чтобы пообщаться с задержанным без свидетелей.

– Зачем ты принес взрывчатку в здание театра? – задал он первый вопрос.

– Я хочу иммунитет, – задержанный явно вел свою линию. – Я иностранный подданный, прошу политического убежища и иммунитет на политическое и уголовное преследование.

– Ты и это знаешь? И за что же мы должны дать тебе столько привилегий?

– Дайте мне иммунитет, – повторил задержанный, – и я открою вам такую информацию, за которую вы жизни не пожалеете. Еще и наградите меня.

– Как тебя зовут, клоун? – Богданов начинал злиться, сторож должен был вернуться с минуты на минуту, а он все еще не определился, нужен ли ему этот человек.