Татьяна

Татьяна надеялась, что не станет рефлекторно отвечать на вызывающий взгляд, но глаза не слушались. На мгновение девушку прожгло его насмешливое любопытство, но ей удалось быстро перевести взгляд на оранжевые салфетки в деревянной подставке на свободном столике в углу кофейни. Сердце заколотилось. Ей мерещилось, что пульсировали вены, которые выступали из-под тонкой кожи на белых запястьях. Но, абстрагировавшись с помощью салфеток, за несколько секунд она смогла взять себя в руки. Устремив в лицо напротив ироничный прищур, Татьяна спросила:

– Может, ты сам до сих пор по мне страдаешь?

Вадим откинул голову назад, выперев острый подбородок, и хмыкнул с поджатыми губами. Глаза сузились язвительно.

– Может, – выдавил он со смешком.

Она не смогла сдержать дрожащий вздох. Рот непроизвольно слегка приоткрылся, чтобы втянуть воздух, которого сразу стало не хватать. В голове мгновенно образовались тысячи прыгающих мыслей, а в душе зажегся слабый огонек надежды. Через несколько томительных секунд он опустил взгляд.

– А если серьезно, то я рад, что это не будет проблемой, – сказал парень с добродушной улыбкой. – Да, у нас была история, но она ведь закончилась.

Он снова посмотрел на нее без эмоций, без укора и без насмешки. Девушка прикрыла глаза ресницами, чтобы спрятать разочарование.

– По крайней мере, у меня теперь есть Соня, – продолжал Вадим леденящим душу спокойным тоном. – У нас нет поводов выкидывать друг друга из жизни. Особенно когда ты так тесно общаешься с моей матерью, а я – с твоим отцом. Я думаю, мы могли бы дружить. Или хотя бы приятельствовать.

Татьяна закивала, но долго ничего не говорила, закусывая боль печеньем и запивая все вместе молочным кофе. Вадим терпеливо ждал, взявшись за круассан. Лед в его бокале продолжал медленно вертеться по стенкам.

– Здорово, – выдохнула она, когда от печенья на блюдце остались только крошки, – что мы, наконец, поговорили. Я тоже надеюсь, что мы… подружимся.

Выдавив неискреннюю улыбку, она взглянула на него в попытке изобразить равнодушное беззлобие. Парень одобрительно качнул головой и поднес бокал к губам. Еще несколько тяжелых для Татьяны минут они сидели молча. Вадим наслаждался выпечкой. Снова вел себя так, будто ему комфортно, как дома. Ее все заставляло сжиматься изнутри, а он, наоборот, развалился в кресле, активно двигал челюстями, с детским любопытством оглядывая простенький интерьер кофейни, и периодически булькал кофе.

– Мне, кстати, тоже надо хотя бы рубашку прикупить, – сказал парень, разбив уплотнившуюся вокруг Татьяны ауру уныния и отчаяния.

– Пошли вместе, – предложила она, вздернув уголки губ вверх на мгновение. – Ничто так не укрепляет дружбу, как совместный шопинг.

Вадим посмеялся. Она смотрела на него тоскливо, украдкой, пряча взгляд то в полу, то в чашке с кофе, и не знала, что ей делать: плакать или смеяться. От его задорной улыбки хотелось радоваться. Но причиной этой улыбки была теперь не она. Кровоточащее сердце теснило душу и заполняло грудь тяжестью. Буквы на ребрах немного покалывали, хоть и не так чувствовалось – заживали постепенно. «И душа заживет», – убеждала она себя, поглаживая средним пальцем место под левой грудью.

Когда от кофе остались лишь капли, они вышли из кафе и прогулочным шагом отправились к ближайшему торговому центру, что находился за перекрестком. Татьяне приходилось семенить, потому что у Вадима прогулочный шаг был широким и не совсем медленным. Над городом плавали сплошным сгущенным туманом серые облака, больше похожие на плотный пожарный дым. Дождь в любой момент мог обвалиться ливнем, а мог и вовсе пропустить эту остановку и разлиться где-нибудь в следующем городке под утро. Непредсказуемость погоды не особенно смущала прохожих, о чем Татьяна судила по безмятежным лицам. Люди ловили остатки теплых деньков, проводили время на улице в компании близких и смеялись впопад и невпопад на каждом шагу.

– Ну, расскажи, как жила, чем занималась все это время? – спросил Вадим, сунув смартфон в передний карман джинсов, когда они подходили к светофору.

– Права пытаюсь получить, – вздохнула Татьяна, глядя на мигающего зеленого человечка в черном кругу по ту сторону дороги. – Третий экзамен завалила.

– Да ладно? – удивился Вадим.

Ей стало неловко, потому что она не понимала, чему именно он удивился: тому, что она вообще собирается получить права, или тому, что проваливает экзамены.

– Три раза – это еще немного, – махнул он рукой куда-то в сторону, как будто не видел, что девушка идет слева. – Соня с пятого раза сдала. Зато сама.

Парень обернулся на нее, когда закончился пешеходный переход.

– Я, видимо, вообще не сдам, – нахмурилась Татьяна и отвернулась. – Раз даже у Сони только с пятой попытки получилось.

Вадим улыбнулся.

– Тебе сила воли и гордыня не позволят.