Татьяна Москвина Смерть- это все мужчины

Вот чего не выношу всю жизнь - этой замедленности, вечных проволочек и затяжек, нудного скрипа старых запущенных колёс, трудного запоздалого исполнения. Как немыслимо долго разлагалась изгнавшая господ Красная Россия, страна победивших слуг. Как длителен и неспешен рост всего сущего в свете. Занимательная мысль проклюнулась в голове: а ведь мужчины, как бы они ни тужились, никогда не смогут окончательно погубить мир. Портить, гадить, вредить - да, сколько угодно. Но и строить, направлять, развивать. Да, большинство преступников - мужчины. Но и большинство святых и героев тоже. Это их трудный и драгоценный мир, их воинственная история, ими изобретённая цивилизация, они всем этим дорожат. Здесь их любят, здесь им отдаются, здесь им служат О нет, мир может погубить только женщина-женщина, которую не любят. Разгневанная женщина. Ждали Судью милосердного и справедливого, то есть мужчину - а вот возьмёт и заявится попущением Отца женщина-Судья. Немилосердная и несправедливая. Та самая Belle Dame Sans Merci*, Donna Bella e Crudele**, которую так остро чуяли искушённые в метафизике Средние века и сообразительное Возрождение. И всё. И пиздец, как писал философ Секацкий.

4

Не заснуть. Я не из тех счастливчиков, что блаженно всхрапывают, коснувшись головой подушки. Так хочется доброго сна, с безобидными глупостями. У меня бывают такие, а бывают изнурительные видения, галлюцинации по всем пяти чувствам. Словно я путешествую где-то. Недавно видела русский тот свет И без толку: летала долго, а запомнила лишь два момента. Наверное, основную, самую ценную информацию отобрали на тамошней таможне - запрещена к вывозу на землю.

Помаявшись в каких-то пограничных территориях с избами и заставами, в неопределимом времени года, попала в окрестности большого дворца. Стою возле него, вокруг люди, но немного. И вот подъезжает к дворцу всадник на белой лошади, чей облик кажется мне смутно знакомым. Я его знаю. Всадник ловко спешился и направился к входу. Окружающие стали глухо ропотать: импера* Belle Dame Sans Merci (франц.) - прекрасная госпожа, не знающая пощады. ** Donna Bella e Crudele (итал.) - прекрасная и жестокая госпожа. тор, император, император Александр... и кланяются, но без подобострастия, достойно. Поклонилась императору небесной России и я, а он кивнул нам любезно и ушёл. И я поняла, что это Пушкин, бывший наш Пушкин, ныне - император Александр. И мне показалось, что это так справедливо! Конечно Пушкин. А кто написал эту Россию, от лукоморья до Татьяны? Кто сложил главные сказки и мифы? Кто перетворил историю? Кто создал в Логосе - Петербург? Кто дал божественную речь? Вот его в мирах посмертия и назначили императором небесной России. И вот откуда наш земной, русский, карикатурный культ Пушкина - что-то мы верно чувствуем, только воплощаем топорно. Сколько в советские времена было «пушкинистов», изучателей и толкователей поэта - а то ведь были слуги императора, только излишне усердные и часто неумные. Ставили бездарные памятники, приказывали учить наизусть, хранили места земного его обитания... оскверняя земную Россию, пытались подольститься к начальнику небесной. Что с нас, с обезьян, вкуса и меры спрашивать... А. С. Пушкин - император Александр небесной России. Хорошо. Правильно. Согласилась бы пожить в его царстве...

Второй момент тоже ничего. Я находилась внутри просторного помещения, в женской компании. Может, это был тот самый дворец, куда подъехал император, не знаю. Там всегда причуды с пространством, с перемещением в нём... Я сказала своим собеседницам: простите меня за дерзость, но вы видите - я не отсюда, я чудом путешествую. Не могли бы вы быстро, в двух словах, объяснить мне - в чём смысл земной жизни? Я понимаю, это нахальство с моей стороны. Но я в любой момент могу сейчас исчезнуть из вашего мира, и мне не до церемоний.

И одна служительница сказала мне: хорошо, я попробую. Пойдёмте со мной.

Мы стали спускаться вниз по лестнице. Вдоль неё тянулись в стенах закрытые дверцы, вроде как ячейки храшотища.

– Вот смотрите, - заметила служительница и стала отпирать клетки.

Она быстро показывала мне, что там внутри, и тут же запирала, поскольку зрелище было ма-ловыносимым.

Там, в клетках-ячейках, сидели деформированные существа, хуже, чем на картинах Босха. У них действительно ноги то и дело росли из головы, из плеч, а глаза - торчали на животе... Там не было закона, там был произвол - буквально воплощённый. Химеры без образа и подобия издавали запахи, звуки - нестерпимые... Руки могли тянуться из задницы, лица - вытягиваться из половых органов. Это были те, кто на Земле погубил свою душу, изуродовал её по своей воле.

– Вот вам и смысл, - печально сказала слу жительница. - Чтоб в такое вот не превратиться. - А их нельзя как-то... вылечить? Женщина развела руками.

– А как? Поживут тут, потом обратно пустим, может, что исправят... Хотя не знаю, не знаю...