Татьянин день

Борковская… несомненно, она самая яркая из четырех Тань. Несмотря на всю ее порочность, в ней всегда был лучик позитива, харизма! Она адаптировалась в любой компании, вносила в нее сумбур и веселье. Даже когда Танька говорила глупости – она вызывала добрую улыбку. Уже тогда, в далекой юности она умела подать себя красиво, умела нравиться не только противоположному полу, но и очаровывать соперниц. Любые школьные разборки, если в них присутствовала Борковская, благодаря ее дипломатии, заканчивались перемирием. В ней сочетались озорной любопытный ребенок и знающая себе цену, красивая женщина. Конечно, со временем этот шарм немного померк. Она сотворила себе кумира – денежные знаки и продала свою душу за монеты. Сквозь маску псевдосчастливой женщины, если внимательно присмотреться, можно было разглядеть юную Таню с чистыми помыслами и стремлением к настоящей любви. За блеском драгоценностей она скрывала свое ребячество, превратившись в фальшивую куклу. Вот теперь я видела, какой могла бы стать Борковская, не возжелай она вкусных пирожных в роковой день: бесконечно красивой, похожей на мировую звезду с искоркой в глазах и счастливой, доброй улыбкой.

Баль – она всегда была агрессивна и стремилась быть лидером. Отец подавлял ее личность и она самовыражалась рядом с подружками – верховодила в компании. Таня насильно искореняла в себе женственность, ощущала свою силу за счет напускной резкости и угловатости и всегда носила доспехи сильной, уверенной в себе девочки-лидера. Но глубоко внутри бился нежный трогательный лебедь. Чем больше ее сковывали, тем сильнее она ломалась, а прекрасная птица, надежно спрятанная внутри ее существа, корчась в муках, погибала. Трудно сказать, какой она представала в кругу своей семьи, наверное, шкура волка оставалась за порогом дома и бедная и бледная овечка, робко склонив голову, беспрекословно выполняла команды тирана-родителя. Ее тюремная жизнь – странная и несправедливая нелепость, игра против человеческих правил. Обидно и нелогично! Тане Баль шло белое одеяние. Я никогда не видела ее в платье. В сочетании с короткой стрижкой в женственной одежде она выглядела стильно. Мне она напоминала преподавателя высшего учебного заведения: в ее образе была строгость, уверенность, солидность, она казалось самодостаточной и волевой.

Дунаева… Добрая, заботливая, ответственная… Она всегда была чувствительна к чужим проблемам. Я была уверена, что ее бескрайней любви и жалости хватит целому миру, и она возглавит, например, питомник для бездомных животных. Или создаст фонд помощи больным и неимущим людям. Или станет матерью-героиней, причем, в ее семье было бы поровну своих детей и усыновленных из детских домов. Таня проиграла стереотипам, став сама частью надуманных правил. И утопила себя собственными руками. Прачка с высшим образованием, отказавшаяся от борьбы с жизненными препятствиями. Проще всего стоять в тени и страдать, жалея себя и всех вокруг. «Такова жизнь», – мямлить жмурясь от ярких лучей успеха других людей и тайком смахивать слезы печали. Теперь в этом пустом зале кафе Дуня была не побитой собакой с бесконечно несчастным взглядом, она светилась, как удивительно красивая фея из доброй сказки, улыбающаяся с маленькими музыкальными ручками. Ею было не налюбоваться.

Карасева… В ее жизни все должно было быть правильно! Идеально правильно! В школе она всегда была готова ко всем урокам, и мы были уверены, что она станет, как минимум, женщиной-министром, как максимум женщиной-космонавткой. Энергичная, целеустремленная девушка со скрытыми задатками управленца. Школа, институт, завод, счастливое безоблачное будущее… Но в какой-то момент что-то сломалось в машине-судьбе и не нашлось того грамотного специалиста, который бы устранил эту неполадку, поддержал и направил Таню по верному пути. Ни она первая, ни она последняя столкнулась с онкологией – жестокая лотерея, в которой участвует каждый человек, населяющий этот огромный земной шар. Болезнь пожирает богатых и бедных, умных и глупых, хороших и плохих, не гнушается ни национальностью, ни возрастом, ни послужным списком. Бедная Карасик тоже проиграла, оставшись ни с чем у финишной черты. Обновленная, она сидела рядом с подругами и источала радость, ту радость, которая была не доступна при ее сложной и нескладной жизни.

Четыре Таньки – они словно пазлы, составляли цельную картинку, а развалившись на отдельные кусочки, уменьшились в сто раз и затерялись в океане жизни. Косвенно, они являлись друг для друга подпоркой. СОТА распалась, и потерялся общий ключик от заветной двери с надписью БУДУЩЕЕ. Они оказались бессильными в главном сражении с настоящим. И смирились. И умерли… еще тогда, при жизни!

Я медленно двигалась вокруг стола за спинами своих одноклассниц. Мне хотелось сидеть рядом с ними, но я понимала – это невозможно, невозможно быть пятой лапой у собаки!