Татьянин день. В паутине обмана

— Ну вот, среди них был дед этого Игоря. А его сын стал дипломатом, причем испанским — это был отец Игоря. Ну, он сделал ему двойное гражданство, вот откуда у него такие связи в Европе. И вроде не только там.

— А с Гориным у них что за дела?

— Пока не знаю, — поджала губы Жанна, которой было не очень приятно расписываться в том, что муж с ней предпочитает не откровенничать. — Наверное, замутить что-нибудь хотят. Ты бы видел, какой у него дом! — оживилась она. — Мечта любой женщины! Мне Вадик в журнале показывал. Гонсалес сам его проектировал. Какая там гостиная! А холлы, а ванная комната!

— Ты еще забыла оценить спальню, — тыкнул Никифоров и умолк при виде выходивших из кабинета начальников с новым партнером.

— Вадим, — говорил Игорь, сверкая белоснежной улыбкой, — я очень доволен сегодняшней встречей, но следующая будет на моей территории.

— Это ты с Татьяной Петровной договаривайся. Мы с тобой уже обсудили основные позиции, все остальное, на ней, — отозвался Горин, переводя стрелки на своего вице-президента.

— А кстати, — напомнил Гонсалес, — Татьяна Петровна обещала мне «дополнительное время», чтобы я смог высказать восхищение ее талантами…

— Кого угодно спросите, я — хозяйка своего слова: хочу — даю, хочу — обратно забираю, — объявила Таня и засмеялась при виде того, как откровенно растерялся Игорь. — Ну что вы так напряглись? Это же шутка.

— Тогда не будем откладывать в долгий ящик, — воспрянул духом Гонсалес. — Я предлагаю завершить этот вечер ужином в моем любимом ресторане.

— Легко! — с энтузиазмом согласилась Таня. — Вадим Леонидович, я могу уже идти?

— Рабочий день давно закончен, — дал Горин «добро».

— Тогда — всем пока! — И, подхватив Игоря под руку, Разбежкина грациозно прошествовала мимо Сергея и Жанны.

— Я ехала медленно-медленно… Как ты мне и велел. Включила свою любимую музыку. И все время искала какие-то знаки, добрые приметы, — сидя в кафе, рассказывала Мише Катя.

Как-то так само собой получилось, что младший Никифоров в последнее время сделался ее лучшим другом и, более того, поверенным во всех делах и сердечных терзаниях. Может быть, потому, что учился на психолога? Так или иначе, именно Михаил настоятельно посоветовал девушке встретиться с предметом своей первой любви и поговорить, желательно, в приватной обстановке. Теперь она отчитывалась о проделанной работе, как на настоящем сеансе психоанализа.

— Нашла? — спросил Миша.

— Ну, вроде… Я загадала, к примеру, что мне будет только зеленый и я проеду без остановки три светофора. И проехала.

— Очень хорошо, — ободрил ее молодой человек, прихлебывая чай. — Что было дальше? Пациент, не спать. Итак, вы пришли в гостиницу, где обретается Устинов…

— Да, я подошла на ресепшн, а там — целый рой каких-то мерзопакостных мужчинок. Сразу облепили, стали чего-то предлагать…

— И что вы при этом почувствовали?

— Да ничего. Я таких видала-перевидала. Подошла к администратору, а она мне сразу — нет, говорит, такого мистера у нас в наличии. Смылся, говорит, с вещами.

— И как ты восприняла эту информацию?

— Ну, как всегда: стала зеркала колошматить, канделябры сшибать, шторы оборвала… На самом деле никак. Просто подумала: зачем я, идиотка этакая, сюда поперлась? Только что своего папика послала куда подальше и тут же — к другому лезу. Бред какой-то, — пожала плечами Катя.

— Это хорошо, что ты можешь самостоятельно диагностировать свое психоэмоциональное состояние. Явный прогресс! — оценил Миша.

Он был более чем доволен возобновившимся общением с Катей Рыбкиной. Но если та, по наивности, полагала, будто прежние Мишины чувства к ней не остыли, то напрасно. На самом деле, у младшего Никифорова имелся собственный шкурный интерес к тому, чтобы терпеливо выслушивать ее печальные повествования. Он сообразил, что, помогая Кате, одновременно может использовать ее откровения в качестве материала для институтской курсовой работы с громким названием: «Исследование динамики рефлексивной активности личности в различных фазах психоаналитического процесса». Между прочим, Мишин руководитель одобрил предложенную толковым перспективным студентом тему. Теперь дело было за малым — эту тему раскрыть, но Михаил ничуть не сомневался в успехе. Благо, Катя ежедневно, а то и по несколько раз на дню, щедро снабжала его новыми материалами.

Кроме него самого, знал о Мишиной гениальной затее только Сергей. И даже предлагал себя в качестве подопытного, но брат ответил, что прибережет его для будущего диплома…

Этот вечер в теплом семейном кругу ничего плохого не предвещал.

— Теть Том, пирог замечательный! — похвалила Таня очередной шедевр кулинарного искусства, созданный Тамарой Кирилловной.

— Надя помогала печь, — разулыбалась глава рыбкинского семейства. — И название придумала. Скажи, Надь.

— Пирог «Надюша», — с удовольствием сообщила малышка.

— У меня есть тост, — провозгласила Таня, поднимая чашку с чаем и с любовью оглядывая всю семью. — Мы хотим поблагодарить вас за доброту и гостеприимство. Вы наши самые дорогие, самые родные люди. Сегодня мы переезжаем, а в выходные ждем вас на новоселье.