Татьянин день. В паутине обмана

— Он не знает, что Надя — его дочь, — помолчав, сказала Таня. — И она его видела, но не знает, что это ее отец. — Она наконец решилась посмотреть в глаза изумленному Игорю и закончила: — Это Сергей. И моя главная задача — чтобы он никогда об этом не узнал.

Миша Никифоров вовсю готовился к переезду, упаковывая множество коробок, и без проблем нашел себе в помощь еще одну пару рук — Катиных. Девушка охотно согласилась приехать и поучаствовать в великом исходе братьев Никифоровых из квартиры Татьяны Бариновой. Сейчас она, правда, просто лежала на диване, а Михаил вещал голосом старого опытного психоаналитика:

— Голубушка, мой учитель, как же его звали?… Э-э… нуда, Зигмунд Фрейд! Так вот, он в подобных случаях погружал пациента в такие глубины гипноза, что…

— Что тот потом не хотел оттуда выныривать? — подсказала Катя.

— Вроде этого, голубушка! Н-да… Ну, отдохнула? Тогда — за работу: переезд ждать не будет. А у нас барахла — не один час разбираться.

— И это называется психоанализ? Так-то и я смогу, — разочарованно проговорила Катя, нехотя вставая с дивана, — Эксплуататор!

— Первый лот нашего аукциона — институтские тетради Михаила Никифорова той поры, когда он еще не был мировой знаменитостью. — Миша извлек откуда-то пачку тетрадей. — Стартовая цена — десять тысяч…

— Десять тысяч чего? — уточнила Катя.

— Да какая разница, лишь бы наличными и сразу. Что, нет желающих? Эх, не понимают люди своего счастья, ведь когда-нибудь на аукционе в каком-нибудь Лондоне…

— Это что за ископаемое? — Девушка вытащила из коробки общую тетрадь с котенком на обложке. — Это чье?

— Судя по котенку — Танины конспекты. Клади направо. Между прочим, знаешь, кто мы с тобой сейчас? Мы — два судебных пристава. А теперь спроси меня, чем мы занимаемся? Мы делим имущество. Cepera с Татьяной еще не развелись, а имущество — уже поделено и разложено по принципу «тебе — мне, тебе — мне, мне, мне, снова мне…».

— Что ж разложено? Тут eщe пахать и пахать, — проворчала Катя. — А ты все знай себе треплешься! Вот это — что такое? — Из тетради выпала половинка конверта. — Миш, смотри, а тут кто-то имущество уже поделил, — она вытряхну та вторую половинку.

Миша сложил их и прочитал: «Сергею Никифорову».

— Ладно, потом разберемся, — он положил обе половинки на стол. — Ну что там еще архиважного?…

— Пот, все свежее, протертое, как ты любишь. — Туся суетилась в больнице возле постели Бариновой, выкладывая на больничную тумбочку банки. — Да без сахара. Что я, не знаю, что ли? А то вдруг фигура испортится, как дальше-то жить? Я по чуть-чуть наготовила всякого-разного. Мало ли чего тебе захочется?

— Спасибо, меня тут с утра уже бульончиком освежили.

— Татка, не дури. Поесть надо. Ты же не хочешь с голоду умереть?

— Единственное, чего я хочу, — вернуться домой. — Татьяна сделала вид, что не заметила, как отец смутился, произнеся слово «умереть». — Там и поем.

— Домой? — переспросили Туся. Куда торопишься-то? Чего там хорошего?

— Зато здесь — просто зашибись, — смешили Натаяна,

— Нет, Туся правда, здесь так тихо, спокойно, — поддакнул отец, — За тобой полный уход, Я говорил с доктором, он хочет тебя понаблюдать, печени, почки проверить. Повторные анализы сделать,,

— И кровь опять брать будут? Ни за что, И дома буду лечиться.

— Как я и думал, моя жена живее всех живых, — усмехнулся Сергей, входя в палату, — Здравствуйте.

— ТЫ чего пришел? — привстал Олег Эдуардович, со злостью глядя на него,

— Папа! — осуждающе воскликнула Татьяна, — Нс начинай, пожалуйста! Дайте нам поговорить. Нам ведь надо поговорить, да, Сережа? Я так рада, что ты…

Туе я и Олег Эдуардович нехотя покинули палату.

— Давай сразу договоримся: и ни на секунду не поверил, что ты на самом деле хотела,, отравиться, Эта сказочка, может, и годится для твоего отца… кстати, пожалела бы папу, не молоденький уже, — резко произнес Никифоров.

— Мог бы тогда не приходить.

— Да я бы и не пришел, по мне надо знать, что было в том письме.

— В каком еще письме? — насторожилась Баринова.

— Пять лет назад ты принесла мне письмо от Тани, — напомнил он.

— Что-то не помню…

— Да все ты помнишь! Что там было? Ты же не могла не знать. Таня тебе все доверила…

— Так ты только поэтому и пришел? — Глаза Татьяны сузились, как у кошки. — Значит, на меня плевать, тебе только твоя Танечка интересна?

— А я и не скрываю. Ты это знала с самого начала. И вроде бы тебя это никогда особо нс смущало.

— Не смей! Ты сам решил на мне жениться, на аркане никто не тянул! И теперь являешься сюда, чтобы спросить о ней? Бревно бесчувственное! Я чуть не умерла…

— Ну, актриса, — расхохотался Сергей, — Ты правильно сделала, что папашу в свои планы нс посвятила; вряд ли он смог бы сыграть уби гою горем отца так же убедительно, как его талантливая дочь! Но у тебя все равно не вышло. Как говорил Станиславский, не верю.

— Пошел вон! — истерически выкрикнула Баринова. — Видеть тебя не могу!