Татьянин день. В паутине обмана

— Первым… кто скажет, как ты сегодня прекрасно выглядишь. Только бы не случилось чего, — продолжал он озабоченно. — А то рухнет все из-за какой-нибудь ерунды.

— То есть? Что может помешать-то?

— Даты понимаешь, тут такое дело: малейшее нарушение — и все накроется.

— Что мы такого можем нарушить? Хорошее дело делаем. Неужели могут к чему-то придраться?

— Ну, было бы желание. У нас тоже могут быть какие-то нарушения. Мало ли?

— Погоди, Вадик, я ничего не понимаю, — уставилась на него Галя. — Ну, например?

— Ну, допустим, все бумажки в порядке. Представить такое трудно, но изредка бывает. А прокол случается, как на картине Репина «Не ждали*: скажем, нарушили главную национальную традицию, нс обмыли успех — и все псу под хвост.

Галя, поняв, что он шутит, робко улыбнулась.

— Поэтому, Галочка, — продолжал Вадим, — сейчас я отправлю тебя в Дом малютки, а вечером мы идем ужинать. Еще много вопросов обсудить надо. Так почему бы не сделать это в более приятной обстановке?

И, как только Гадина уехала, он тоже не стал задерживаться в офисе и отправился в рыбкинское кафе, которое арендовал на весь вечер.

— И для кого это мы так расстарались? — не удержался Дима. — Неужели для Жанны Андреевны?

— Обычная деловая встреча. Ничего личного, — заверил его Вадим, по лицу которого, однако, было отлично видно: о делах он сейчас думает в последнюю очередь.

А вот у Анны утро явно не задалось. До сих пор у них с Константином все было прекрасно — настоящий медовый месяц. Однако вчера, после развода с Виктором, она немного задержалась, и последствия не заставили себя ждать: Устинов как-то слишком болезненно это воспринял. Как Анна ни старалась, вернуть ему хорошее настроение ей не удалось. Рассудив, что утро вечера мудренее, она просто прекратила бесполезные уговоры. Но и утром ничего не изменилось к лучшему: Константин сидел за столом и что-то писал, не обращая на нее никакого внимания.

— Костя, — сказала Анна, подойдя к нему и погладив по плечу. — Ну посмотри на меня. Что ты, как маленький, а? Я раньше писателей только по книгам знала. Лично пообщаться не доводилось. Скажи, вы все такие угрюмые и злопамятные?

— Оставь, — раздраженно отозвался он. — Видишь, я работаю? Извини, но мне сейчас не до тебя.

— Костя, — не сдавалась Анна, — у тебя такой профиль. Такой… героический. А лоб! Прямо семь пядей. Нет, восемь.

— Ты правда не понимаешь? Вот скажи, ты действительно не понимаешь?! Я работаю. Ты мешаешь. Это трудно понять?

— Тебе очень подходит твое имя. Константин — «постоянный». Это просто отличное качество. Но не всегда, — заметила женщина. — Слушай, а ты не мог бы хоть иногда, ну хотя бы только сейчас, чуть-чуть измениться? Костя, милый, ну хватит, а? Ну подулся немного, покапризничал. А теперь прояви широту натуры.

Устинов в ответ даже головы не поднял.

— А я тебе этого не прощу. И в наказание приглашу в ресторан. И смою свою вину бутылкой хорошего вина. Хотя в чем я так уж виновата — не понимаю.

— Спасибо, — снизошла до нее надежда русской литературы. — Но у меня сегодня встреча важная. За городом. Кстати, имей в виду — вернусь поздно.

— Да? — огорченно переспросила Анна. — Жаль, конечно… ну ладно, буду поддерживать огонь в очаге. До возвращения вождя племени. — Она пыталась шутить, но уже еле сдерживала подступившие к горлу слезы.

Донельзя расстроенная размолвкой с любимым мужчиной, Лини пришла в офис и попробовала отвлечься, совершай трудовые подвиги, — отличное лекарство от депрессии и разочарований в жизни! И тут появился бывший муж. У которого, разумеется, имелся собственный шкурный интерес в том, чтобы столь любезно подвезти сестру на работу.

— Витя? — удивилась Анна.

— Он самый. Не ожидала?

— Честно говоря, нет…

— А я чисто случайно. Галю к Вадику привез, — объяснил Виктор, положив перед ней букет тюльпанов. — Вот… заодно и к тебе зашел.

— Ой, Витя, спасибо, — просияла Анна, которую столь галантный жест, неважно, в чьем исполнении, заставил немедленно оттаять, — И это тоже чисто случайно? Здравствуй.

— Здравствуй… Чего-то я растерялся. Ну, как ты тут?

— Да как… Лучше всех. Нормально все, — вздохнула Анна, снова погрустнев.

— Мне-то врать нс надо, — проворчал Виктор. — Я, конечно, теперь человек посторонний, но свою бывшую жену все-таки немножко знаю. Он тебя обидел?

— Да что ты, Вить? — Анна горячо принялась защищать Устинова. — Как он может обидеть? Такой тонкий человек, деликатный. Да и какие могут быть обиды? Из-за чего? Мы, в основном, о литературе говорим, так что…

— Вот гаденыш, — Рыбкин не поверил ей: заплаканные глаза бывшей жены говорили красноречивее слов, и о прямо противоположном.

— Знаешь, Вить, а мне так вчерашний вечер понравился. — Анна попыталась сменить тему. — Так хорошо поговорили. Я прямо лет на двадцать моложе себя почувствовала…

— Ань, — прервал ее Рыбкин, — знаешь, в нашей прошлой жизни было столько вранья… А теперь я врать не хочу. Ты вот думаешь, я чего Галку сюда повез? Думаешь, мне оно надо? Как бы не так. Это я специально, чтоб тебя увидеть. Не так-то просто привыкнуть, что мы… каждый сам по себе.