Татьянин день. В паутине обмана

— Это я виноват, — неохотно отпуская ее, произнес Игорь. — Не надо было таскать вас целый день по городу. Честно говоря, я сам еле на ногах стою. Но у нас ведь будет завтра, правда, Танюш? Утром позвоню. Не провожай.

Она услышала, как хлопнула входная дверь, закрываясь за ним. Господи, устало подумала Таня, ну почему все в жизни так сложно? Вот с ней рядом волей самой судьбы оказался удивительный человек — добрый, исключительно терпеливый, способный понять и принять ее в любом душевном состоянии, даже когда она сама-то себя не до конца понимает и не может определиться, чего хочет на самом деле. Игорь никогда — вообще никогда! — не злится, не раздражается, он даже Надю сумел покорить своим бесконечным терпением и всепрощающей любовью. А она все равно думает о другом! Ну разве так можно? Вот бы он сейчас вернулся! Она бы постаралась все исправить, сказала бы ему, какой он замечательный, они бы провели вместе прекрасную ночь… Ох, дура, дура… Она нерешительно подняла трубку телефона. Может быть, Игорь еще не успел отъехать слишком далеко?

Но Гонсалес в этот самый момент совершенно не думал о том, чтобы вернуться к Тане. В его машину садилась совсем другая женщина — симпатичная невысокая блондиночка.

— Куда двинем? Может, в клуб? — предложила она.

— Давай лучше сразу ко мне, — возразил Игорь, привлекая ее к себе, — Я соскучился.

— А я, думаешь, нет? Еле-еле от своего отделалась, только что уехал, — пожаловалась красотка, потянувшись к его губам.

— И моя, как почувствовала — вовремя взбрыкнула, — Игорь охотно ответил на поцелуй, а затем проговорил с пафосом: — Спасибо нашим мужьям и невестам!

— Они тут ни при чем — мы с тобой генералы любовного фронта, можем грамотно держать курс по ветру и выруливать гуда, куда нам нужно, — торжествующе рассмеялась его подружка.

— Это точно, — согласился Гонсалес и, слегка поморщившись, ответил на звонок мобильного: — Танечка, ты еще не спишь? Что ты, милая, я совсем не сержусь… Нет, не стоит, я не приеду. Тебе нужно как следует отдохнуть. Ложись спать, завтра увидимся. Целую, пока. — Он отключил телефон и усмехнулся: — Вот она, семейная жизнь! Как видишь, ничего интересного.

— Это ты сейчас так говоришь, а как женишься, совсем про меня забудешь, — надула губки его пассия.

— Ну, Рита, и фантазии у тебя! Лучше посоветуй, как мне быть: там один из бывших воду мутит, — серьезно произнес Игорь.

— Ну, способы все те же, — со знанием дела принялась Рита консультировать его по вопросам этики семейной жизни: — Внимание, забота, доверие ребенка. Завтра обязательно букет, маленький, но изысканный. И что-нибудь для ее спиногрыза.

— Двадцать первый век на дворе, а ничего не меняется: мужчины любят женщин, женщины — детей, дети — хомячков, а хомячки никого не любят, — с притворной грустью резюмировал Гонсалес, увозя свою спутницу в прекрасную для них обоих ночь.

Проведя бессонную ночь — все корила себя за то, что проявила такую черную неблагодарность по отношению к своему жениху, и, вдобавок, тревожась за состояние Сергея, Таня утром поехала в больницу и возле палаты Никифорова столкнулась с Бариновой.

— Привет, — натянуто улыбнулась Таня, — Как он?

— Ты моего мужа имеешь в виду? Все так же, — холодно ответила Баринова, ясно показывая, что не намерена пропускать Таню в палату.

— Тань, мы все волнуемся за Сережу: я, Рыбкины… — начала Разбежкина.

— Единственное, что ему сейчас нужно, — это полный покой. Поэтому передай Рыбкиным и сама запомни, что посторонним к больному вход строго воспрещен, — отрезала Татьяна и добавила: — А ты — посторонняя. Ты ему не родственница, не друг детства… Так, подруга юности, хотя и ненадолго. В общем, никто.

— Ну почему же — никто? — попыталась улыбнуться Таня. — Товарищ по работе — тоже немало. Хочу убедиться, что у коллеги все в порядке, передать от всего офиса дружеский привет.

— И зачем он ему сейчас, ваш дружеский привет? Вы что, все там с ума посходили? Не понимаете, что значит «человек без сознания»? И вообще, когда он придет в себя, носить передачки тоже необязательно. У Сергея есть и будет все, что ему нужно, — с откровенной злостью ответила Баринова.

— Ты же знаешь, я не… — Таня все еще пыталась заставить подругу сменить гнев на милость. — Сережа мне жизнь спас, я ему, может, и никто, но он для меня…

— Слушай, уходи, а? Он мой муж! Что ты к нему привязалась? Крутишься под ногами, крутишься. Раньше от тебя только проблемы и ссоры были, а теперь вот до чего дошло. Сергей же едва не погиб! Что, еще не все у нас разрушила? — бросала Баринова одно за другим злые, безжалостные слова.

Таня, не найдя, что тут можно ответить, повернулась, чтобы уйти, но Баринова вдруг шагнула за ней и произнесла:

— Танька, прости меня, сама не знаю, что несу. Да мне язык оторвать мало. Я… Знаешь, меня иногда заносит… Но это же простительно в моем положении…

— Ты… — догадалась Таня.

— Да, — кивнула Таня, — я беременна. У нас с Сережей будет ребенок. Теперь ты понимаешь, почему мне так важно… почему я хочу начать все с чистого листа?